Идеи и Идеалы

В статье рассмотрено явление многоязычия и его наиболее распространенного варианта – билингвизма – с лингвистической и философской точек зрения. Многоязычие, являющееся одним из следствий взаимодействия этносов, имеет давнюю историю. В настоящее время более половины населения Земли являются мультилингвами, то есть используют в повседневной жизни два и более языков. Происходящие в связи с этим изменения в культуре и в мышлении требуют как специализированного, так и философского осмысления. В статье дан анализ мнений различных исследователей языка и языковой способности, включая лингвистов и психологов, относительно природы билингвизма и показано, что критерии оценки степени владения языком, позволяющей говорить о билингвизме, выбираются разными исследователями по-разному. Одни из них считают билингвизмом минимальную компетенцию в одном из основных языковых умений – слушать, говорить, читать или писать, другие же поддерживают представление о билингвизме как умении свободно оперировать двумя различными языками. Опираясь в основном на идеи, высказанные представителями логического направления философии в ХХ веке, автор статьи делает попытку предложить философское объяснение механизма, позволяющего билингвам свободно переключаться с одного языка на другой. Ключевой философской идеей для выработки представлений о билингвизме является концепция мыслеформирующей функции языка, в рамках которой язык рассматривается не только как средство выражения и передачи мысли, но и как единственно возможная форма возникновения самой мысли. Основной языковой формой, в которой происходит мышление, является предложение, поскольку именно посредством предложений устанавливаются соотношения и связи между объектами мыслимого мира. Следовательно, критерий билингвизма следует искать не в способности говорить на другом языке как таковой, а в способности порождать мысли на данном языке; критерием же способности мыслить на языке является умение формулировать предложения непосредственно на данном языке.

В статье анализируется возможное направление преодоления ограничений существующих теорий современности в объяснении новейших тенденций трансформации общества. Эти теории, по мнению автора, отражают уже уходящий очередной этап постиндустриального развития. Автор полагает, что перспективой объяснения стремительно меняющегося социального мира и инструментом его прогнозирования может стать концепция информационного резонанса в социальных структурах. Автор обращает внимание на возрастание решающей роли информации в трансформации всех сторон социальной жизни. Но эта роль остается недооцененной в конструировании адекватных моделей современности, и особенно в прогнозировании последствий для социальной жизни бурно развивающихся информационных технологий. Анализ и прогнозирование социальных и антропологических последствий очередного этапа информационно-компьютерной и четвертой промышленной революций не успевает за интенсивностью технологических нововведений и за исследованиями динамики и форм технико-технологических изменений. Преодолению этого отставания может, по мнению автора, способствовать разработка концепции информационного резонанса в социальных структурах. В статье формулируются исходные положения этой концепции. При этом автор опирается на опыт междисциплинарных исследований, описывающих резонансные, волновые и синергетические процессы. Дается характеристика типичных проявлений резонансно-волновых процессов в социальных структурах и их последствий. Автор высказывает предположение и формулирует аргументы, подтверждающие, что «информационный взрыв» и информационные перегрузки трансформируют социальные структуры, затрагивая прежде всего элементарную систему социума – социальное взаимодействие. В статье утверждается, что с «клеткой» социальной системы происходят процессы, схожие с мутациями, исследуемыми в цитогенетике. По мнению автора, взаимное подобие этих процессов позволяет применительно к социальной структуре и структуре социального взаимодействия строить объяснительную модель по аналогии, переходя на уровень междисциплинарного, а затем трансдисциплинарного сближения и синтеза понятийного аппарата. На этом уровне конструируется новый теоретический объект – мутация клетки социальной системы, и предлагается концепт цитосоциологии как перспектива развития трансдисциплинарной методологии.

В статье анализируются этапы формирования общей лексики в период с IX-VIII до V-IV вв. до н.э. в античной Греции. В качестве исходного материала берутся космогонии периода упорядочивания мифологических представлений в египетской, финикийской и собственно греческой культурах. Рассматривается взаимодействие базовых метафор, позволяющих это упорядочивание осуществить – метафоры генеалогической (рождения и смены поколений) и метафоры ремесленника-демиурга. Исследуется формирование законодательного пространства, которое позволило сделать первые рефлективные шаги по отношению к мифологическому мышлению. Эти шаги осуществляются вначале в пределах традиционных мифологических образов. Важнейшим этапом движения к общим понятиям становится появление в ранних философских системах искусственных слов: «апейрон», «бытие», «логос», «природа», которые начинают упорядочиваться по отношению друг к другу. Параллельно персонифицированным мифологическим концептам постепенно выстраиваются и упорядочиваются понятия отвлеченные, позволяющие обобщать мифологические представления и представлять их в абстрактном виде. На следующем этапе принципиальную роль приобретает деятельность софистов, внимание которых направлено на языковую игру с общими понятиями, причем их содержание начинает терять референцию с внешним миром. Язык открывается в качестве самостоятельной системы, и это составляет содержание третьего этапа рефлективной деятельности. Попытка Сократа уйти от релятивизма и вернуть содержание общим понятиям приводит к переворачиванию отношения имен к реальности, когда оказывается, что именно общие понятия, заключенные в душе, предустанавливают понимание мира. Реализуя эту установку, Платон и Аристотель превращают работу с понятиями в отдельную сферу деятельности, создавая диалектику и логику, которые лежат в основе методологии размышлений и исследований в разных сферах интеллектуальной деятельности.

В современной России понятие либерализм у многих вызывает исключительно негативные коннотации. Сегодняшние упования на разрешение российских проблем связаны с консерватизмом, с опорой на традиционные ценности, определяемые в значительной степени православием. Иными словами, либерализм и православие в российском политическом дискурсе рассматриваются как «две вещи несовместные», в то время как русский либерализм в его консервативном варианте был тесно спаян с православной традицией. Но если общехристианские корни либерализма признают многие, то либеральный потенциал восточного христианства вызывает сомнения. Широко распространено представление о том, что якобы православие «умаляет» личность, не способствует развитию ее самостоятельности и свободы. Цель данной статьи – развеять подобные сомнения. Автор, опираясь на святоотеческое наследие, пользуясь методологией, разработанной классиком православной богословской мысли В. Лосским, современными православными философами Х. Яннарасом, С. Хоружим, раскрывает православное понимание личности (ипостаси), зашифрованное в догмате о Троице. Анализируя святоотеческое отношение к человеку, автор приходит к выводу о том,  что Православие – это религия свободы. Его философия просто пропитана пафосом свободы и гимном высокому предназначению человека, способному стать со-Творцом. Подтверждение этому – православный идеал обожения и связанное с ним учение о синергии, т.е. согласованном действии Божественной и человеческой энергий, предполагающее свободные сознательные усилия человека. Разумеется, речь идет о внутренней свободе, свободе «для», без которой реализация внешней свободы представляется проблематичной

Опубликованная в № 4 за 2017 г в «Идеях и Идеалах» работа В. Зассина «Образы мира: идеи свободы, равенства, братства и их трансформации»[1] является первой частью его большой статьи (продолжение (ч. 2)  см. «Идеи и Идеалы» № 1 за 2018 г). Работа привлекла внимание отечественных исследователей, некоторые ее положения вызвали серьезные вопросы и возражения. Предлагаемая статья представляет собой не столько рецензию, сколько критический анализ этих спорных положений – не для того, чтобы «победить» оппонента, но с целью осмысления важных и интересных проблем, затронутых автором. Так, крайне спорной представляется идея первичной атомарности индивидов и вытекающая из нее изначальная индивидуальная свобода. В. Зассин пытается найти в Библии основания для идей, которые для нее не являются существенными, но получают широкое распространение в эпоху Просвещения, происходившего под лозунгом борьбы с христианством. Имеются в виду такие лозунги, как «покоряй природу» и «свобода, равенство и братство». Размышления В. Зассина о том, что вера в Единого Бога делает всех людей равными перед Ним, были бы справедливыми, если бы равенство понималось им только в личностном плане, но автор придает ему социальный смысл. Выведение всех этих ценностей даже не только из христианства, но из монотеизма вообще, представляется тем более необоснованным. [1] Зассин В. Образы мира: идеи свободы, равенства, братства и их трансформации // Идеи и Идеалы. ISSN 2075–0862. – 2017. – №4. – Т.1. – С. 9-27. – DOI: 10.17212/2075-0862-2017-4.1-9-27  

В статье рассматриваются отношения между диалогом и интерсубъективностью. Проводится мысль о подчинённом характере этих отношений, выявляется ряд принципиальных отличий между понятиями. Интерсубъективность и диалог соотносятся как возможность и действительность, как пространство и действие в этом пространстве, как вневременность и временность, как целое и часть. Пространство интерсубъективности фиксируется как трёхслойное: экзистенциально-феноменологический, культурно-символический и институциональный уровни интерсубъективности разворачиваются каждый в своей логике - логике жертвы, логике дара и логике обмена. Особенность диалога усматривается в том, что он акцентированно находится на культурно-символическом уровне интерсубъективности. Экзистенциально-феноменологический и институциональный уровни остаются за пределами зоны диалога. Первый – по причине отсутствия внимания к такому необходимому инструменту как речь. Второй – по причине отсутствия субъекта, к которому эта речь обращена. Отношения на нормативном или институциональном уровне интерсубъективности близки к субъект-объектным. В то же время слои интерсубъективности неоднородны, при анализе выявляется их фрактальный характер. Каждый уровень интерсубъективности подобен всей интерсубъективности в целом. Так, в диалоге смыкаются три логики: экзистенциальная логика выражения, символическая логика понимания и институциональная логика позиционирования, которые коррелятивны логике жертвы, дара и обмена. Моменты, когда диалог перекрывает собой всё пространство интерсубъективности, представляют собой скорее исключения из правил, однако именно в такие моменты он реализует себя полностью.

В статье рассматриваются социальные и социально-психологические предпосылки возникновения евразийства. Как идеология и политическое движение евразийство возникло в 20-х годах ХХ века, но его социальные истоки восходят к более раннему периоду. Евразийство – плод Первой мировой войны и революции. Активное участие в революции кавказских и азиатских народов Российской империи, а также некоторые черты революционной повседневности сформировали у части русской интеллигенции представление о революционной стихии как стихии евразийской. Этому способствовал сложносоставной характер русской идентичности, включающий представление о двух «душах» русского народа – «европейской» и «азиатской». Специфика евразийского восприятия революции и революционной стихии заключалась в переоценке значения «азиатской» и «европейской» составляющих русской идентичности. В общественном сознании XIX века «азиатская» составляющая воспринималась негативно, а «европейская» – позитивно. Группа поэтов и писателей, объединившихся в 1917 – 1918 гг. для издания альманаха «Скифы», под влиянием идей Ницше и Владимира Соловьева, а также под влиянием трагического опыта мировой войны занялась переоценкой двух компонентов русской идентичности. Результатом этой переоценки явилось рождение «скифского» (евразийского) мифа, как художественного отражения опыта мировой войны и революции. В дальнейшем этот миф послужил для группы русских ученых-эмигрантов материалом для выработки евразийской идеологии.

Формирование человеческих ресурсов определенного качества является сложным и трудоемким процессом, который реализуется как на макроуровне (страна, регион, отрасль), так и на микроуровне (организация, человек). Предметом исследования являются методологические подходы к исследованию управленческих отношений, возникающих в процессе формирования человеческих ресурсов. В ходе исследования было установлено, что субъектом управления в процессе формирования определённого качества человеческих ресурсов может выступать как сам человек, так и руководство организации, страны. Требования к качеству человеческих ресурсов перманентно изменяются. Они проявляются на государственном уровне (например, в отношении квалификационного уровня работников и уровня производительности их труда), на уровне организации (например, относительно компетенций работников и результативности их деятельности), на уровне индивида, как отношение к процессу формирования и использования своего человеческого капитала. Соответственно и подходы к формированию качества человеческих ресурсов будут различаться на индивидуальном, организационном и государственном уровнях в зависимости от учета интересов и потребностей субъектов и объектов управления. Так как объектом управления является качество человеческих ресурсов, которое представляет собой степень, с которой совокупность характеристик человеческих ресурсов соответствует требованиям, формирующимся во внешней и внутренней среде, в процессе формирования необходимо учитывать современные требования в отношении человеческих ресурсов.

В условиях современной цивилизации преимущественное распространение получают люди с рациональными формами мышления, что проявляется не только в увеличении доли правшества (левополушарности) в популяции, но и в существенной деформации распределения по индивидуальным профилям функциональной асимметрии (ИПА). Формирование разносторонней личности, универсальности и гибкости мышления требует гармонизации функционирования мозга, психики с точки зрения асимметрии функций, что позволяет говорить о перспективах актуализации психического, психологического потенциала человека. Для согласования психофизиологического потенциала ИПА с психическим используются психосемиотические модели Фреге, Василюка, Ануашвили, которые сравниваются с френологической и каббалистической моделями психики. Развитие мозга и его психических функций рассматривается как последовательное прохождение специфических фаз с различной асимметрией и силой межполушарного взаимодействия. Предлагается возможный путь развития способностей, психического потенциала с помощью образовательной кинезиологии. Приводятся результаты исследования распределения ИПА у школьников, студентов и преподавателей, а также результаты использования кинезиологических методов коррекции ИПА у школьников старших классов.

Проблемы адекватности понимания текста весьма актуальны для современной коммуникации. «Додумывание» и потери смысла высказывания вызваны как клиповым мышлением, так и недостаточно сформированными умениями аудирования и чтения, а также некритичностью в оценке собственного речевого поведения. Это приводит к коммуникативным помехам, неудачам и даже отказу от общения, что разрушает контакты. Причем ошибки допускают даже психологи и филологи, чья профессиональная подготовка и работа непосредственно связана с общением. В статье намечаются способы и приемы развития коммуникативных способностей, связанных с такими видами речевой деятельности, как слушание и чтение. Предлагаемые приемы могут использоваться при обучении разным видам чтения и аудирования. Значимым представляется анализ текста с точки зрения логики изложения и возможностей корректировки содержания. Чем в более раннем возрасте будет развит навык адекватного восприятия текста и способность видеть его недостатки, тем успешнее будет коммуникация человека по мере взросления. Особенно это значимо для руководителей разного уровня, так как от их коммуникативных способностей зависит психологический климат в коллективе и успехи в продвижении бизнеса.