Содержание

Экономическая теория

Системно-структурный подход к формированию понятийного аппарата политической экономии
Иваницкий В.П.,  Дятел Е.П.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-239-265
УДК: 330.8
Аннотация:

В работе поставлена проблема бэкграунда – понятийного аппарата экономической науки, формирующегося в процессе ее исторического развития. Предмет исследования составляет рассмотрение фундаментальных работ по истории и теории научного познания экономической жизни общества; учебников по истории экономической мысли, экономической теории и экономическому образу мышления; научных произведений, претендующих на особый вклад в формирование понятийного бэкграунда. Выдвинуто предположение, что многообразный объем представлений и понятий об экономической жизни общества нуждается в упорядочении на основе системного подхода, включающего два базовых варианта. В традиционном системно-структурном подходе исследуемые феномены выводятся из единой причины и единого основания, что нашло наиболее полное выражение в марксистской трудовой теории стоимости. Трудности, возникающие в обосновании ключевых положений этой теории, поставили под сомнение ее научный статус и возможности практического применения. Общая теория систем (ОТС) доказала свой эвристический потенциал в различных областях научного знания, включая современную микроэкономическую теорию, широко использующую не только дифференциальные уравнения, но также теорию множеств, теорию игр и др., и выглядит в глазах большинства представителей научного сообщества более перспективной. Отказ от познавательного потенциала системно-структурного подхода представляется преждевременным. Последний позволяет вести исследование на категориальном уровне научного познания, начиная от заложенных Платоном и Аристотелем основ диалектики, с использованием логики развития научного мышления, представленной в работах Гегеля, и его вершиной в материалистической диалектике К. Маркса. Не следует забывать, что важную часть неоклассики составляет австрийская школа, принципиально игнорирующая исчисление бесконечно малых приращений полезности и затрат и отдающая предпочтение системно-структурному видению предмета. Авторы выступают за синтез двух основополагающих направлений системного подхода к экономической жизни общества, что позволит сохранить достижения классической политической экономии в качестве бэкграунда современного экономического мышления.

Чем философия может быть полезна институциональному экономисту?
Мерзляков С.С.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-266-283
УДК: 101.1
Аннотация:

В последние десятилетия экономисты со своим инструментарием активно заходят в пространство других дисциплин. Это движение экономистов в области исследования других наук получило название «экономический империализм». Результатом этого процесса становится более реалистичное представление экономической науки о природе человека и условиях формирования его поведения. Одним из объектов исследования экономистов становится культура: ценности, убеждения и модели поведения людей. Анализируя концепцию культурного кода, В.Л. Тамбовцев указывает на то, что исследование влияния отдельных институтов культуры может быть более эффективно, чем исследовательская работа внутри концепции «общекультурных» факторов, т.е. культуры как «однородного монолита». Согласно его позиции, более продуктивно исследовать культурные феномены «поштучно», «поинститутно», рассматривая влияние отдельного феномена культуры на общество. В этом случае интерес представляет влияние отдельных институтов культуры на формирование тех или иных моделей поведения. Целью статьи является анализ философии как специфической модели поведения, формированию которой могут способствовать определенные культурные практики. Задачами статьи являются: определить философию как специфическую модель поведения; проанализировать связь философии с ценностными установками, распространенными в обществе; указать на потенциал исследования философии как специфической модели поведения для институционального экономиста. Делается вывод о том, что философия может быть интересна институциональному экономисту как специфическая практика, т. е. как модель поведения человека, которую можно исследовать на близком институциональным экономистам языке. Движение «экономического империализма» в направлении философии поможет лучше понять природу человека и логику выбора им своих действий. 

Инспиративная концепция научного управления: ценности и идеалы
Сидоров Л.Г.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-284-302
УДК: 101.1
Аннотация:

В статье обсуждаются философские проблемы технократического, бюрократического характера современного научного управления, индифферентного к нравственному чувству человека. Цель статьи – рассмотреть основания гуманистической концепции научного управления как побудительной нравственной коммуникации, вдохновляющей человека. Вводятся понятия «метафизика управления», «инспиративное управление». Определяются основные свойства инспиративного научного управления: нравственный характер ценностей и идеалов, синергетизм, мыслечувственная рациональность, единство явного и неявного, научного и вненаучного знания. Инспиративное управление осуществляется в процессе популяризации научного знания, системной интеграции. Процесс научного управления на основе системной интеграции предполагает, во-первых, ориентацию ученого на нравственные смыслы и чувства, профессиональное самосовершенствование и гражданскую активность. Во-вторых, на создание команды единомышленников, объединенных общей мечтой, ценностями и идеалами. В-третьих, на разработку прикладных научных теорий, социальных технологий, имеющих символический характер побудительной коммуникации. Отмечается, что в процессе широких обсуждений, дискуссий происходит популяризация научного знания. Знание и научное управление приобретают мыслечувственный характер убеждения. Системное научное мышление, пафос нравственного чувства побуждают человека поверить в собственные силы, достичь поставленной цели, стать лучше. Отмечается, что инспиративное управление обладает свойствами науки и искусства. Рассматриваются основные побудительные символы инспиративной концепции управления в формирующемся обществе знаний: системное мышление, трудовой смысл жизни, научное знание, идеал образованного человека – профессионала и гражданина, прогресс, глобализация человечества, социальный идеализированный проект. Основные принципы инспиративной концепции управления рассматриваются на основе методов диалектики и синергетики. Автор приходит к выводу, что метафизика управления предполагает раскрытие и реализацию сущностных нравственных человеческих качеств и смыслов. Обосновывается, что метасистемой развития инспиративного управления является социальный идеализированный проект, включающий в себя элементы научного, философского знания, мечты, утопии, идеологии, нравственные, в том числе религиозные ценности и идеалы.

Проблемы национального дискурса

Феномен «перегиба» в российской истории
Тепляков А.Г.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-303-326
УДК: 94(47)
Аннотация:

Данная статья анализирует феномен перегиба, обычно сопровождающего человеческую жизнь в качестве одного из элементов неконструктивного поведения. В настоящей статье нас будет интересовать феномен перегиба в России эпохи поздней империи и советского периода, когда перегиб де-факто конституировался и стал одним из способов управления социумом. Автор доказывает, что с развитием общества власть начинает нуждаться в перегибе как средстве эффективной политики управления, которое позволяет тестировать общественное мнение, при этом добиваясь тех целей, которые ставит власть. Беря на себя задачи осуществления глобальных и быстрых насильственных изменений, власть сталкивается с сопротивлением массы людей. Показано, что перегиб из бытовой сферы перемещается во властную, обретая особое качество. Перегиб, проявляющийся при доведении властного посыла до населения, оказывается самым простым и эффективным способом компенсировать отсутствие механизмов обратной связи власти с обществом. Этот феномен оказался необходим и авторитарной, и особенно тоталитарной власти. С помощью перегиба она себя легитимизирует, объясняет ошибки и находит виновных. Отмечается, что в коммунистической системе перегиб занял почётное место стимулятора и регулятора в политической, социально-экономической и культурной жизни. В СССР всё время проводились мобилизационные кампании, при осуществлении которых перегиб становился предпосылкой успеха. Таким образом, перегиб стал важным и неотъемлемым способом взаимодействия диктаторского государства и общества. Делается вывод о том, что феномен властного перегиба действует и поныне. Показывается, что это свидетельствует об архаичности национального сознания, которое никак не может достичь золотой середины самоуважения, а также почтения к праву.

Символический мир модернизируемых обществ: изобретение традиций (кейс Японии)
Зиневич О.В.,  Черненко Я.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-327-339
УДК: 101.1: 316
Аннотация:

В статье рассматривается специфика японской модернизации. Отмечено, что эта специфика была заложенная во время реформ периода Мэйдзи, в процессе которой был достигнут своеобразный, но жизнеспособный синтез западных и незападных паттернов поведения, схем мышления, комплексов символических элементов и идей. Перед Японией второй половины XIX в. стояла задача догнать западные страны. Указывается, что это подразумевало копирование различных западных традиций и социальных институтов. Тем не менее, Японии удалось довольно удачно провести свою модернизацию, не потеряв при этом своей национальной идентичности. На сегодняшний день Япония уже сама является объектом, чей опыт модернизации пытаются копировать другие страны. В условиях глобализации происходит распространение японских паттернов поведения и иных социокультурных элементов.

Авторы статьи используют концепцию «изобретения традиций» Эрика Хобсбаума с целью раскрыть специфику японской модернизации. С позиции этого подхода предполагается, что модерн периода Мэйдзи был сконструирован («изобретен») благодаря некоему консенсусу японских элит того времени. Таким образом, для освоения культуры модерна японским элитам необходимо было «изобрести» традиции так, чтобы народ мог их органично воспринять как свои собственные. Само изобретение традиций, в свою очередь, является сложным процессом конструирования социокультурных образцов, во время которого новые по сути практики и модели поведения представляются более древними, чем они являются на самом деле, подчеркивается их исконность и связь с народным прошлым.

В Японии периода Мэйдзи у различных групп японских элит были свои проекты изобретения традиций, иными словами, принятия достижений модерна. Авторы делают вывод о том, что победившая модель, реализованная правительством Мэйдзи, оказалась довольно успешной и позволила Японии в скором времени конкурировать c западными державами на относительно равных условиях.

«Турецкий идеал» в философии Зии Гёкальпа
Жигульская Д.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-340-350
УДК: 323.1
Аннотация:

В статье рассмотрены философия и взгляды на процесс национального строительства Зии Гёкальпа – революционного идеолога турецкого национализма и одного из основоположников кемализма, сыгравшего ключевую роль в процессе артикуляции турецкой национальной идентичности в начале XX в. Его влияние на Ататюрка трудно переоценить: основатель Турецкой Республики называл Гёкальпа «отцом своих мыслей». Идеи Гёкальпа объединены в понятии «турецкого идеала», или «мефкуре» (тур. mefkûre). Принцип «мефкуре» впоследствии был принят большинством турецких мыслителей-националистов. В статье применены методы контекстного анализа источников, методы исторического компаративизма, синтеза и обобщения фактического материала.

Отмечено, что идеи Гёкальпа были направлены на переход от многонационального Османского государства к национальному государству и на провозглашение Турецкой Республики. Они значительно обуславливались философией Э. Дюркгейма, включая идеалистическую эпистемологию, позитивистскую методологию и солидаристский корпоративизм: суммарно позитивистский идеализм. Идеи Гёкальпа можно резюмировать как культурный тюркизм, этический исламизм и солидаризм по Дюркгейму. Гёкальпу удалось синтезировать различные философские подходы, избежав при этом эклектического смешения идей. Сделан вывод, что национализм Гёкальпа во многом испытывал западное влияние, хотя и пытался ему противостоять. Романтический принцип «турецкого идеала» во многом повторяет концепцию Volksgeist («душа народа») немецкого национализма. Работы Гёкальпа ясно иллюстрируют одну из основных внутренних проблем турецкого национализма: восстановление национального самоуважения, подорванного продолжительным упадком Османского государства и его престижа перед лицом Запада. Указывается, что философия Гёкальпа связывает младотурецкую идеологию с режимом Ататюрка. Однако на протяжении своей деятельности взгляды Гёкальпа претерпели существенные изменения, он постепенно отвернулся от принципов революции 1908–1909 гг. (конституционная монархия османизм, исламский реформизм и др.) и заложил теоретические основы кемализма и современного турецкого государства.

Философия истории

Память как матрица истории в концепции П. Рикёра
Аникина А.Б.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-351-368
УДК: 930.1; 165.413
Аннотация:

В статье с позиций философии П. Рикёра рассматривается проблема взаимоотношения истории и памяти как двух независимых форм обращения к прошлому. Ценность подхода Рикёра состоит в том, что эту проблему он разбирает на разных уровнях, начиная с сущности и механизмов работы обоих явлений. Анализ связи и соперничества истории с памятью позволяет по-новому взглянуть на проблему референциальности исторических текстов. Это позволяет сместить фокус с разрыва знака и референта на их необходимую взаимосвязь и способы ее установления. Отмечается, что на основе предложенной Рикёром феноменологии памяти возможно упорядочить различные формы обращения к прошлому. Как формы фиксации опыта, история и память несут основополагающую претензию на верность, несмотря на то, что в обоих случаях воспроизводимый образ прошлого является результатом работы воображения. Воображение может быть визирующим (позволяющим увидеть) или ирреализирующим (отсекающим от реальности), поэтому и память, и история нуждаются в способах удостоверения этой претензии на верность. Автор считает, что для памяти таким способом является узнавание, которое представляет собой субъективно переживаемое ощущение. Для истории это возможность непрерывного пересмотра своих построений в процессе, который Рикёр называет репрезентированием. Эти способы должны сохранять автономность, позволяя каждой из форм выполнять свою функцию. Для памяти это сохранение идентичности, непрерывности субъекта, а для истории – осуществление критической оценки и переустройства опыта, который постоянно обогащается новыми вызовами и новыми данными. Признание независимости памяти не позволяет одним субъектам узурпировать доступ к прошлому на основании того, что только они обладают верной памятью. История же за счет критических процедур выполняет корректирующую функцию и вносит в обращение к прошлому нацеленность на истину, вопреки субъективности памяти.

Аналитика духовной культуры

Царство Небесное и царства мирские: полемика В.С. Соловьева и Антония (Храповицкого)
Ворожихина К.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-369-381
УДК: 1 (091)
Аннотация:

Статья посвящена полемике между философом В.С. Соловьевым и будущим митрополитом Антонием (Храповицким) о соотношении Царства Небесного и мирских царств, т.е. об отношении церкви и государства. В исследовании затронуты отдельные биографические моменты – рассматриваются обстоятельства знакомства и первой встречи Соловьева и Антония, а также история их личного общения. В статье подробно анализируется критика Антонием изданной на французском языке и запрещенной в России книги Соловьева «La Russie et l'Eglise universelle» («Россия и Вселенская церковь»), разбирается спор философа и будущего церковного иерарха о природе церкви, о сущности христианской любви, об истинном христианстве, о сути папистского учения, о правде и неправде католичества.

Методология исследования предполагает комплексный историко-философский анализ источников. Для того чтобы осуществить разбор основных понятий, обсуждаемых в полемике («церковь», «государство», «любовь» и др.), проследить идеи мыслителей, необходимо увидеть целостность их мировоззрения и взглядов. Для этого надо осуществить определенный синтез на основе корпуса трудов, а также публичных писем и личной переписки рассматриваемых авторов. Отмечено, что для того чтобы прояснить обсуждаемые идеи и понятия, требуется философский и категориальный анализ. Кроме того, в ходе исследования были задействованы методы историко-философской реконструкции, сравнительно-сопоставительный, систематизации выводов и результатов, а также историко-биографического анализа.

В результате проведенного исследования были рассмотрены личные взаимоотношения Соловьева и Антония, которые оставались уважительными и дружелюбными, несмотря на мировоззренческие и идейные расхождения. Проанализирована полемика между философом и иеромонахом о Царстве Божием и царствах мирских, об общественном благе и личном спасении. Теократический проект Соловьева, предполагающий претворение и преображение христианского государства во вселенскую церковь, был неприемлем для Антония, считавшего, что церковь и государство должны быть разделены во избежание обмирщения церкви. Если Соловьев был убежден в том, что индивидуальное спасение невозможно без заботы об общем благе, в том, что спасение осуществляется в собирательном организме человечества, то Антоний приходит к выводу, что для христианина первична забота о собственной душе, а общественное благо само собой разрастается вокруг праведника.

Текст-ментатив в русской литературе XX-XXI веков
Глембоцкая Я.О.,  Кузнецов И.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-382-394
УДК: 82
Аннотация:

Предметом статьи является текст-ментатив и его функционирование в русской литературе XX-XXI веков. Понятие «ментатив», появившееся в лингвистике с начала XXI века по аналогии с «нарративом», обозначает текст с ментальной референцией, диалогически отзывающийся на чужое слово, чужую мысль. В лингвистике типологизированы коммуникативные стратегии ментатива по отношению к чужой речи. Этих стратегий восемь, они равноправны логически, но неравноценны в диалогическом и, следственно, эвристическом отношениях. В русской художественной литературе текст-ментатив утверждается с середины XIX века. Это обусловлено началом этапа сближения художественного и нехудожественного слова в развитии русской словесности. Явным знаком утверждения ментатива в художественной прозе стал роман Л. Толстого «Война и мир», содержащий множественные ментативные фрагменты и целые главы. Этап сближения художественного и нехудожественного слова продолжался до конца XX столетия, и все это время удельный вес и значимость ментатива в русской художественной прозе неизменно возрастали.

В статье показано функционирование ментатива в идейно и художественно важнейших произведениях русской литературы середины – конца XX века. Это романы Б. Пастернака «Доктор Живаго», А. Битова «Пушкинский дом», В. Пелевина «Generation “П”», А. Чудакова «Ложится мгла на старые ступени», тексты А. Солженицына, В. Распутина, В. Маканина. Во всех этих произведениях ментатив позволяет сформулировать ключевые для самосознания русской литературы XX века мысли: о нравственности, о правде, о жизненном смысле и опасности потребительства. В XXI веке у М. Кучерской, Е. Чижовой, Евг. Водолазкина ментатив также занимает большое место, появляясь в идейно важнейших фрагментах произведений.

Делается вывод, что роль ментатива в русской литературе XX века неизменно возрастала. Высказывается предположение о начале в XXI столетии этапа ментальной тематизации письма в эволюции русской словесности.

Рыцарский идеал Н.А. Бердяева и мировая война
Бойко В.А.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-395-417
УДК: 1(091)(47) + 821.161.1(091)
Аннотация:

Рыцарский идеал Н.А. Бердяева является важнейшей составляющей его творчества. Согласно Бердяеву, «дух рыцарства» есть единственная альтернатива «духу буржуазному», «мировому мещанству» и тотальной государственности. Бердяев верит в великую историческую миссию России – стать соединяющим звеном между Востоком и Западом. Первая мировая война актуализирует эту тематику. Отмечается, что Бердяев убежден в необходимости качественных изменений русского национального сознания и бытия. Война как феномен духовного порядка демонстрирует, что искоренить насилие в мире может лишь духовная сила. России нужны люди достоинства и чести, люди, осознающие величие божественной силы. Русское общество должно приобщиться к мировой цивилизации, внутренне принять христианское откровение о человеке. Идея рыцарского служения, согласно Бердяеву, предваряла христианскую мораль, она имеет непреходящее значение в истории становления личностного начала. Предпосылкой успеха всемирно-исторической миссии России является освобождение «русской души» от господства женственной, природной, ведущей к хаосу стихии. Проблема выбора между Востоком и Западом, утверждает Бердяев, определяет судьбу России. Лишь ориентация на выкованную западноевропейским рыцарством мужественную и ответственную творческую личность позволит России духовно преобразиться, успешно решить задачи всемирно-исторического масштаба.

К вопросу о влиянии платонизма на христианское богословие
Сизов С.Е.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-418-430
УДК: 1(091)
Аннотация:

Аннотация

Исследование посвящено очерчиванию контуров влияния платонизма на православное богословие. Платонизм, понимаемый в широком смысле, традиционно связывается с православным богословием, однако сама эта связь остается недостаточно описанной, что порождает ряд сложностей. К последним следует отнести прежде всего научную тенденцию к построению историко-философских концепций, которые не только не соответствуют фактам, но и создают такую перспективу работы над материалом, которая служит источником дальнейших заблуждений. Сюда следует отнести идею о том, что платонизм более выражается в восточном богословии, а аристотелизм в западном (или наоборот), представление о богословских спорах как о конфликтах философских традиций, и т. п. Отмечается, что влияние платонической традиции выразилось в трудах многих именитых авторов, например, Оригена, Евагрия Понтийского и Псевдо-Дионисия, но само это влияние всё еще не получило должного научного анализа. Так, хотя указанные авторы и заимствовали ряд античных философских концепций, почти все они были либо осуждены соборами Православной Церкви, либо модернизированы и только тогда вписаны в православное богословие. Иными словами, платонизм безусловно повлиял на православную теологию, но прежде всего в языковом плане, а не в смысле существенных для философии Платона концепций. В русской религиозной мысли платонизм становится популярным источником богословских построений благодаря софиологии и немецкому идеализму, однако и отечественные философско-богословские концепции не принимаются православными соборами, оставаясь уделом отдельных философов и исследователей.

Таким образом, мы полагаем, что отсылка к «христианскому платонизму» в православии является неоправданной, если относится ко всей системе православного богословия, выраженной, прежде всего, в учении Вселенских соборов и авторитетных вероучительных книгах. С другой стороны, отдельные философско-богословские системы (как, например, философия С.Н. Булгакова или Мария Викторина) вполне могут носить такое название.

Философская аналитика языка

Метафизика языковых категорий в «лингвистическом кантианстве» и аналитической философии
Меньшикова А.А.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-431-444
УДК: 165.6 : 1 (091)
Аннотация:

Статья посвящена конкретизации влияния кантовской традиции на аналитическую философию. Обосновывается существование традиции «лингвистического кантианства» как исторического направления западной философии. Отмечено, что в настоящее время влияние кантовской традиции на философию языка оспаривается, И. Кант в первую очередь оценивается как основатель трансцендентализма и логик, его вклад в развитие философии языка не рассматривается. Влияние идей И. Канта на аналитическую философию языка не конкретизировано, представляется неопределенным. С целью установить характер эволюционной преемственности «лингвистического кантианства» предпринята попытка выявления лингвистического метафизического основания, отражающего преемственность кантовской традиции в аналитической философии. Проводится сопоставительное исследование концепций И. Канта и философов аналитического направления (П. Стросона, У. Куайна). Сопоставляется интерпретация понятия языка и языковых категорий в работах указанных авторов, выполнены текстологический анализ, историческая реконструкция. Ошибочность представлений об отсутствии связи между традицией философии И. Канта и аналитическим направлением западной философии XX в. основывается на представлении о «лингвистическом» в смысле, принятом академической наукой во второй половины XIX в. и особенно в XX в. Проведенное исследование обнаруживает более тесную связь и преемственность между философией языка XX в. и кантовской традицией, позволяя пересмотреть понятие «лингвистического» по отношению к истории философии. В продолжение кантовской философии языка теории У. Куайна и П. Стросона сохраняют метафизические основания представлений, находящие выражение в первую очередь в онтологическом синтезе смысла и логических категорий, неотделимых в данном случае от лингвистических. Автор приходит к выводу о том, что синкретизм логических и «лингвистических» категорий также характеризует философию И. Канта, позволяет рассматривать его труды как одно из оснований философии языка, в полной мере подтверждая существование «лингвистического кантианства» как полноценной исторической традиции.

Этика

Предпосылки имагинативного поворота в неопрагматической этике
Магомедова Ю.С.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-445-457
УДК: 1 (091)
Аннотация:

Статья посвящена анализу специфики этических теорий, заданных в рамках неопрагматистского дискурса. Исследуются предпосылки имагинативного поворота. Поскольку формирование нового образа этики осуществляется сторонниками прагматизма за счет критики рационалистической традиции, на первый план выходят те категории, которые традиционно связывались со сферой чувственности, с эстетикой. Так, плодотворность решения моральных вопросов в прагматической этике непосредственно зависит от того, насколько активно задействуются ресурсы воображения. В статье предлагается использовать новый термин «имагинативный поворот», схватывающий содержательную специфику подобных этических теорий. Для того чтобы проследить, как трансформировалось представление о способности воображения, сделан историко-сравнительный экскурс. Автором указаны концептуальные основания универсалистской этической теории, в рамках которой воображение относилось к сфере чувственности и не имело привилегированного статуса. Так, рационалистическая традиция, восходящая к ранней греческой философии, при формулировке этических учений отталкивалась в первую очередь от гносеологии, а главной добродетелью была мудрость, ассоциируемая с просветляющим разумом. Последователи фундаментализма Платона и объективизма Декарта рассматривали воображение как производное от слепых чувств. В статье показано, что переходной фигурой от рационалистической традиции к романтической, в которой воображение будет трактоваться как высшая форма активности духа, является Иммануил Кант. На основании герменевтического анализа текстов философа установлено, что у Канта способность воображения оказывается решающей для процесса мышления – знание трактуется им как синтез чувственности и рассудка в деятельности воображения. Также установлено, что эстетика Канта появляется в результате разрешения проблемы координации чистого и практического разума. Обосновывается вывод о том, что адепты прагматизма, рассматривая способность воображения как имеющую нравственную силу, развивают идею, которую впервые отчетливо сформулировал Кант. 

Социальные практики

Подростковый суицид как отражение реалий современного информационного общества
Соловьева К.С.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.2.2-458-469
УДК: 364.27
Аннотация:

В статье представлена актуальная проблема подросткового суицида как отражения реалий современного информационного общества. Предметом исследования является анализ различных видов подросткового суицида в их взаимосвязи с развитием современного информационного общества. Методологию исследования составили общенаучный метод, а именно анализ научной литературы по теме исследования, а также методы статистического анализа данных, которые позволили доказать то, что современное информационное общество повышает угрозы в области подростковых самоубийств. В результате анализа было выявлено, что индивидуально-психологические особенности детей и подростков влияют на формирование их склонности к суицидальному поведению. В подростковом возрасте у детей еще не сформировано адекватное отношение к смерти, что может привести к совершению суицида по совсем незначительным на первый взгляд причинам. Основным выводом, который мы сделали по итогу исследования, является следующее: подростковый возраст -очень опасный и нестабильный период в развитии индивида. Общественное устройство, окружение, различные события – все это может пагубно повлиять на ранимую неокрепшую психику подростка. Интернет является отдельной и очень значимой угрозой, так как в глобальной сети содержится опасный контент. В современном разобщенном обществе подросток, как правило, предоставлен сам себе, и если при этом у него не налажен эмоциональный контакт с родителями (а он, как правило, в этот период отсутствует даже в довольно благополучных семьях), то ребенку не с кем поделиться  своими переживаниями или посоветоваться. Таким образом, нездоровое общество создает нездоровые условия для развития будущих поколений и в результате современные дети выбирают смерть, даже не познав жизни.

Анонсы