Идеи и Идеалы

В статье раскрывается роль интернет-технологий и компьютерно-опосредованной коммуникации в частности в процессе взаимодействия мигрантов с членами местного сообщества и теми, кто остался в стране исхода. Выделяются четыре категории использования интернет-технологий на разных этапах миграции, их функции и особенности. Диаспора рассматривается как специфический вид сообщества, предъявляющий свои требования к процессу и форме коммуникации.

Преподавание «Основ научного коммунизма» было введено в программы советских вузов в 1963/64 учебном году. История этой дисциплины наглядно показывает, как происходило становление системы общественных наук как образовательных дисциплин в системе советского высшего образования периода «оттепели». В статье рассматриваются некоторые причины появления этой дисциплины. «Научный коммунизм» появился в период десталинизации и стал выражением массового стремления к обновлению и рационализации социального знания. В период своего возникновения он фактически выполнял функции социологии, которая как отдельная наука конструировалась в СССР несколько позже. В статье также показано, как повлияло на введение этой дисциплины изменение ситуации внутри мирового социалистического движения, когда Компартия Китая начала оспаривать идеологическое лидерство КПСС. В целом в статье введение этой дисциплины рассматривается как результат трансформации официальной идеологии и её отношений с наукой, но также и институциональных изменений в самой системе высшего образования и борьбы СССР за глобальное лидерство.

Статья посвящена обсуждению дискуссионных вопросов современной ноосферологии. Глобальная деформация биосферы под воздействием антропогенной деятельности не оставляет человечеству альтернатив переходу к ноосфере. Дается обоснование трактовки ноосферы с позиции коэволюции общества и природы и необходимости замены установки на устойчивое развитие установкой на коэволюционное развитие.

Статья в целом посвящена проблемности отношений христианства с другими культурами как одной из ярких особенностей европейской цивилизации. Попытки понять это предпринимались на протяжении всей истории христианства. Необходимо учитывать постоянное проникновение в Европу самых разнородных культур, которые вступали в экзистенциальный конфликт с этой религией. Одновременно есть смысл увидеть проблемные отношения христианства с собственно европейскими ментально-культурными композициями. Они естественно приходили в противоречие с христианством, сформировавшимся за пределами континента. Это особенно хорошо видно в период раннего христианства, когда оно было представлено скорее набором идей, чем суммой артефактов. К тому же христианство формировалось не за счет эволюции некоего изначального парадигмального знания, а в результате синтеза элементов почти всех известных тогда культур. В общих чертах рассматриваются история взаимодействия христианства с европейскими культурными потоками и некоторые формы и приемы борьбы с ними. Особую роль в этой борьбе сыграла церковь, и христианизацию можно представить как движение не столько религии, сколько церкви. Одновременно христианизация есть информационное завоевание нового пространства. Вместе с тем нужно учитывать роль этой религии в сохранении информационного единства Европы и в борьбе с культурными интервенциями извне.

В предлагаемой работе рассматривается относительно новая в современном аналитическом дискурсе — экономическом, социокультурном и геополитическом  -  концепция мегарегиона, где мегарегион понимается как некое сочетание регионов, близких друг другу как территориально, так и исторически, т.е. во времени и пространстве. Рассматриваются несколько концепций мегарегиона,   соотносимых как с геополитикой, мегаурбанизмом, так и с социокультурной диверсификацией, консолидируемых именно во «фрейме» мегарегиона. Исследование коррелируется прежде всего с конкретным гигантским в пространственном и ресурсном отношениях, мегарегионом Сибирь, который по мировой классификации простирается от Уральских гор до Тихого океана. Концептуальный анализ любого мегарегиона предлагается проводить во временной (исторической) и пространственной (географической) плоскостям и по трем осям — экономической, социокультурной и геополитической. Бесспорно, большой интерес представляет исследование организационных, управленческих и законодательных институтов в контексте мегарегиона, но это предмет следующей статьи.

В статье исследуются параметры, которые позволяют рассматривать Сибирь в качестве мегарегиона. В историческом аспекте рассматривается взаимоотношение государственного и стихийного освоения сибирских пространств в геополитическом и управленческом ключе. Отдельно анализируется вопрос о роли и месте центра тяготения сибирских территорий и показано, что ни один из крупных городов не был и не стал в настоящее время таковым центром ни в экономическом, ни в культурном отношении. В частности, этот вопрос рассматривается с точки зрения понятия провинциальности. Показано, что наиболее интересные проекты развития сибирского мегарегиона берут его как целостную территорию, простирающуюся от Урала до Тихого океана и на север до Северного Ледовитого, и только такой подход может в полной мере выявить его геополитическое значение. В культурном отношении трудность жизни в Сибири, а также привычные многообразные контакты различных этнических и религиозных групп предполагали изначальную толерантность.

В рамках круглого стола обсуждались методы исторической макросоциологии, в т.ч. проблема использования математических методов при анализе исторического процесса. С одной стороны, очевидно, что в истории разных обществ есть определенные регулярности, к которым могут быть применены статистические методы. Это относится к демографическим волнам, к определенным экономическим реалиям и т.д. В качестве примера можно указать на волны Кондратьева. Если принять это как данность, оказывается, что можно говорить о соответствующих закономерностях. Но здесь сразу возникают еще две проблемы – качество данных, на которые можно опереться, и соотношение особенностей истории определенного общества и генеральных закономерностей, характеризующих любое общество. Экономисты, наиболее продвинутые в математическом плане, строят системы моделей, тогда как историки к этому лишь приближаются. Существует и движение индуктивное, когда историки используют статистические данные для анализа определенных конкретных процессов. Обсуждались такие проблемы как выполнение профессиональными историками функции прикладной политологии, что безусловно науке противопоказано, и проблема доступа в архивы. Кроме того, оказалось, что существует глубинная связь между историческими исследованиями и такой комплексной дисциплиной как адаптология. Участники также обсуждали проблемы интерпретации исторических данных и статус наук об обществе в целом.

В статье рассматривается проблема рефлексии исторической динамики социума в современном гуманитарном знании. Показывается, что в современном гуманитарном знании широко представлены тенденции к имитации познавательной деятельности, что находит свое выражение в редуцировании реальной понятийно-логической сложности теоретических описаний социальных феноменов. Такая редукция порождается, помимо прочего, фактическим игнорированием принципа историзма в характеристике изучаемых объектов. Прежде всего, игнорируется качественная изменчивость социальных явлений, выявлению которой и должна служить специальная рефлексия их исторической динамики. В работе предлагается способ преодоления таких кризисных имитативных тенденций в рамках последовательного осуществления социокультурного познания на основании принципа историзма, где любой феномен должен быть теоретически описан в целостном процессе собственного внутреннего развития. Поскольку любой социальный объект в каждый момент своего существования представляет собой снятый результат процесса собственного генезиса, последовательное категориальное описание динамики его развития как качественного становления через внутренне несводимые друг к другу состояния (стадии) позволит действительно реализовать заявляемые в социокультурном подходе познавательные принципы. Предлагаемое решение строится на основании социально-философской рефлексии особенностей исторического познания социума как динамической системы.

Основной тезис статьи заключается в том, что понятие экономической реальности не может быть проинтерпретировано с позиций категории «материя», хотя в марксистской традиции дело обстоит именно таким образом. Подобное было связано с присущей Марксу интенцией к непосредственному распространению в область экономического и вообще социального знания научной картины мира из сложившихся ранее научных форм естествознания. Но, как показывается в статье, научная картина экономического мира представлена формами культуры, статус которых принципиально иной, нежели у природных феноменов. К примеру, у Ф.А. Хайека он связывается с понятием «субъективности», у К. Поппера – с «Третьим миром».

Двойственность отношения человека к Божеству как «я» и как «мы» превращается в двойственный характер любого общественного единства – свободный и репрессивный одновременно. Представление о генетической связи «мы» и «я» – отображение идеальной основы эмпирически данных обществ. Оно есть абстрактное единство, «мы», возвысившееся над «я», подчинившее его тираническому «долгу» и провоцирующее восстание «я». Проявлением долженствования является эмпатия, легитимация, сакрализация. Конфликт ценностей «я» и «мы», заложенный в самой идеальной основе общества, различен для конкретных обществ. Социальная эмпирия по-разному понимает генетическую связь «я» и «мы». В ней всегда наблюдается циклический конфликт «я» и «мы» как чередование анархии и деспотии. В современном обществе он приобрел вид конфликта капитализма и социализма, но сохранил свой сакральный источник – Богопонимание. Представление о координации и не-иерархичности «мы» и «я» – отображение идеала общества, который зависит от правильного Богопонимания. Эволюция Богопонимания меняет соотношение трансцендентности и имманентности в образе Божества, однако его антиномичность никогда не преодолима и дана объективно, в коллективном сознании. Поэтому абсолютный идеал теозиса человека существует вместе с оптимизационным идеалом «общества служения», включающим в себя требования социального подчинения и дисциплины. Раскрытие имманентности Бога человеку смягчает жестокость правовых и нравственных норм. Их произвольное смягчение приводит к хаосу и общественным бедствиям. Совершенное общество образуется единством принципов служения, солидарности и свободы. Служение антиномично: человек обязан содействовать росту добра и ограждению мира от зла. Эти требования исключают друг друга. Первое есть следование благодати, а второе – следование «закону». Служение одновременно требует и укрепления «закона» и его ослабления. Ограждение мира от зла есть, прежде всего, ограничение свободы человеческих действий. Ссылка на антиномизм оптимизационного идеала превращается в допущение, что антропологическое совершенство как рост добра освобождает человека от объективного социального порядка.