Идеи и Идеалы

Американский социотехник Сол Алинский (1909-1972) получил известность в США и за их пределами как идеолог, практик, тренер и создатель профессии по соорганизации людей для совместных действий. У него тысячи учеников и последователей, включая бывшего американского президента Барака Обаму и членов его администрации. Технология соорганизации Алинского применяется сейчас политическими лидерами практически всех идеологических ориентаций. Книги Алинского стали настольными для людей этой новой профессии, однако они до сих пор не известны в России. Публикуемый материал – перевод интервью с Алинским, взятым журналом Playboy в 1972 г., после того, как его книга «Правила для радикалов» стала бестселлером номер один.  Корреспондент Эрик Норден расспрашивает Алинского об истории социальных экспериментов, основных правилах и техниках соорганизации людей, о профессиональных планах Алинского на ближайшее будущее.

В статье анализируются этапы формирования общей лексики в период с IX-VIII до V-IV вв. до н.э. в античной Греции. В качестве исходного материала берутся космогонии периода упорядочивания мифологических представлений в египетской, финикийской и собственно греческой культурах. Рассматривается взаимодействие базовых метафор, позволяющих это упорядочивание осуществить – метафоры генеалогической (рождения и смены поколений) и метафоры ремесленника-демиурга. Исследуется формирование законодательного пространства, которое позволило сделать первые рефлективные шаги по отношению к мифологическому мышлению. Эти шаги осуществляются вначале в пределах традиционных мифологических образов. Важнейшим этапом движения к общим понятиям становится появление в ранних философских системах искусственных слов: «апейрон», «бытие», «логос», «природа», которые начинают упорядочиваться по отношению друг к другу. Параллельно персонифицированным мифологическим концептам постепенно выстраиваются и упорядочиваются понятия отвлеченные, позволяющие обобщать мифологические представления и представлять их в абстрактном виде. На следующем этапе принципиальную роль приобретает деятельность софистов, внимание которых направлено на языковую игру с общими понятиями, причем их содержание начинает терять референцию с внешним миром. Язык открывается в качестве самостоятельной системы, и это составляет содержание третьего этапа рефлективной деятельности. Попытка Сократа уйти от релятивизма и вернуть содержание общим понятиям приводит к переворачиванию отношения имен к реальности, когда оказывается, что именно общие понятия, заключенные в душе, предустанавливают понимание мира. Реализуя эту установку, Платон и Аристотель превращают работу с понятиями в отдельную сферу деятельности, создавая диалектику и логику, которые лежат в основе методологии размышлений и исследований в разных сферах интеллектуальной деятельности.

Настоящая работа развивает традиции интеллектуальной истории, связанные с воссозданием «гиперреальности» театрально-кинематографического пространства через сценические жизнеописания.  Придерживаясь правоконсервативных позиций, автор предпринял попытку затронуть особую грань этого пространства, а именно – осветить творческий путь женщин-актрис, которых за их искреннее и преданное служение высокому искусству кино и за идейно-эстетическую утонченность образно-визуальных перевоплощений можно считать подлинными «королевами экрана» не только французской Пятой республики, но и мирового кинематографа. Из всей многочисленной плеяды французских деятелей культуры исследуемой гендерной категории автор выделяет три масштабных, легендарных личности – Анни Жирардо, Симону Синьоре и Мишель Морган. Внимание сфокусировано на важнейших этапах кинематографической карьеры этих актрис и на их вкладе в искусство кино, что рассматривается в непосредственной корреляции с основными тенденциями социально-политического развития Франции в новейший период времени.

В силу этого в работе осуществляется историко-культурологический компаративный анализ «бытия-в-искусстве», опирающийся на использование различных видов источников. Их них, кроме источников личного происхождения, первостепенное значение имеют медийные материалы в виде кинофильмов, концептуальная оценка которых производится на основе как личных впечатлений автора, так и научно-исследовательского задела, существующего в историографии и киноведении

В статье описывается эволюция празднования Нового года в Армении в историческом контексте. В 1827 г. в Эриванской крепости армяне впервые стали свидетелями празднования Нового года русской армией под командованием генерала Красовского. В XIX в. типологическая общность наблюдается в традиции шествия детей (Колядки) в Армении и в России. Эмпирический анализ показал, что вся новогодняя атрибутика советской эпохи (елки, Дед Мороз, Снегурочка, игрушки и т.д.) была общей. Та же тенденция продолжается в постсоветскую эпоху, но уже в контексте глобальной торговли. Наряду с массовыми товарами в Армении появляются атрибуты новогодних украшений в преломлении национального и религиозного сознания и символики. На трансформацию новогодней праздничной атмосферы и атрибутики постсоветской Армении большое влияние оказал телеканал Армянской апостольской церкви «Шогакат». Общность празднования Нового года в Армении и в России в постсоветскую эпоху можно заметить по почти одинаковому количеству праздничных дней, по новогоднему телевизионному обращению президентов обеих стран к своим народам, по участию президентов обеих стран в Рождественской литургии. Но есть одно существенное различие: католикос всех армян продолжает выходить в эфир до новогоднего поздравления президента, а в России патриарх Всея Руси с 2009 г. уже нет – чтобы не ущемлять прав граждан России, исповедующих другие религии

В современной России понятие либерализм у многих вызывает исключительно негативные коннотации. Сегодняшние упования на разрешение российских проблем связаны с консерватизмом, с опорой на традиционные ценности, определяемые в значительной степени православием. Иными словами, либерализм и православие в российском политическом дискурсе рассматриваются как «две вещи несовместные», в то время как русский либерализм в его консервативном варианте был тесно спаян с православной традицией. Но если общехристианские корни либерализма признают многие, то либеральный потенциал восточного христианства вызывает сомнения. Широко распространено представление о том, что якобы православие «умаляет» личность, не способствует развитию ее самостоятельности и свободы. Цель данной статьи – развеять подобные сомнения. Автор, опираясь на святоотеческое наследие, пользуясь методологией, разработанной классиком православной богословской мысли В. Лосским, современными православными философами Х. Яннарасом, С. Хоружим, раскрывает православное понимание личности (ипостаси), зашифрованное в догмате о Троице. Анализируя святоотеческое отношение к человеку, автор приходит к выводу о том,  что Православие – это религия свободы. Его философия просто пропитана пафосом свободы и гимном высокому предназначению человека, способному стать со-Творцом. Подтверждение этому – православный идеал обожения и связанное с ним учение о синергии, т.е. согласованном действии Божественной и человеческой энергий, предполагающее свободные сознательные усилия человека. Разумеется, речь идет о внутренней свободе, свободе «для», без которой реализация внешней свободы представляется проблематичной

Одной из самых сложных и неoднoзначно трактуемых научных проблем в настоящее время является проблема oпределения места и функций сакрального в обыденной жизни общества. Развитие философской мысли в отношении данной проблематики было чрезвычайно разнообразным, но вместе с тем имело определенную однородность, проявляющуюся в традиционном понимании конкретной области этого аспекта. Конечно, традиционное понимание праздника как ритуального действия, носящего трансцендентальный характер бытия, сохранилось отчасти и по сей день, однако с развитием иной социальной обустроенности оно приобрело несколько иной характер. Изначальное понимание праздника как сакрализации бытия, реально существующего здесь и сейчас, было чрезвычайно важным для существования индивида и его взаимоотношений с окружающим миром. В статье рассматриваются проблемы манипулирования сознанием посредством проведения праздников в процессе самосохранения социальной группы. Манипуляция сознанием предстает в качестве своеобразной технологии господства сакрального над повседневностью. Праздник как ритуал позволяет проявить суть сакрализации, определяя место человека в процессе собственного бытия посредством манипулятивного характера в контексте взаимодействия с объективным миром.

В настоящей статье представлен ретроспективный экскурс, выполненный путём анализа причинно-следственных связей между событиями и артефактами, сконцентрированными вокруг известного факта – наличия в персидском хоре из оперы М.И. Глинки «Руслан и Людмила» подлинной восточной мелодии.   Их сопряжение в единую цепь способствовало выявлению и осмыслению обстоятельств и историко-культурного контекста, предопределивших зарождение до настоящего времени практически неисследованного феномена – отечественной музыкальной персианы. На разных уровнях – личностном (успехи композитора в изучении персидского языка, общение с носителями этого языка, cо знатоками культуры) и социальном (обусловленном взаимоотношениями России и Персии/Ирана), выясняется преимущество «персидской версии» в определении первоисточника и личности человека, напевшего композитору эту мелодию. В статье показано, что дополнительным аргументом в пользу этой версии может служить аналогичная маршевая тема в «Персидском марше» И. Штрауса. Множество деталей, почерпнутых из немузыковедческих источников, позволило составить представление о «персидском контексте» в жизни М.И. Глинки, формировании его интереса к персидской культуре. Таким образом, «Персидский хор» можно обозначить в качестве точки отсчета в становлении отечественной музыкальной персианы – феномена, имеющего в своем основании соответствующий социокультурный контекст, дополненный компетентностью основоположника.

В статье предпринята попытка закрыть одно из «белых пятен» в истории Новосибирского оперного театра. Материалами для этой цели послужили документы из архивов Новосибирской области и Новосибирского государственного академического театра оперы и балета (НГАТОБ). По редким публикациям и личным воспоминания автора статьи и народной артистки РФ, профессора З.З. Диденко воссозданы несколько эпизодов из жизни выдающегося деятеля музыкальной культуры России XX века, заслуженного деятеля искусств РСФСР, лауреата Сталинской премии, главного режиссёра НГАТОБ Маргариты Ожиговой. Годы её обучения в Петроградской консерватории связаны с именами А. Глазунова, Д. Шостаковича, Г. Римского-Корсакова, Н. Малаховского, И. Мусина, Н. Амосова и с забытой историей создания «Общества четвертитоновой музыки». Окончив консерваторию по трём специальностям, как арфистка, композитор и режиссёр музыкального театра, М.П. Ожигова с 1941 по 1945 год служила рядовым все дни блокады Ленинграда. Как режиссёр, в своих блестящих постановках на оперных сценах Саратова, Новосибирска, Иванова она вводила принципы системы Станиславского. Этой же системы она придерживалась в преподавательской деятельности, создавая оперные студии в музыкальных вузах Казани, Горького и Ростова-на-Дону. В статье приведены документальные данные об обстановке обструкции, сложившейся в Новосибирском оперном театре по отношению к М.П. Ожиговой, из-за которой она была вынуждена в 1959 году уйти из театра.

Творчество режиссера Владимира Магара, в течение пятнадцати лет руководившего Севастопольским русским драматическим театром имени А.В. Луначарского, совершенно не изучено, и данное исследование продолжает серию публикаций о нем. Изучение его режиссерской методологии может стать показательным для выявления закономерностей, характерных для региональной театральной жизни, и восстановить страницы истории русского театра, выпавшие из контекста исследовательской работы. Деятельность режиссера можно условно разделить на периоды – от легких комедий к романтическим произведениям, затрагивающим основные вопросы человеческого существования. Его постановкам всегда была присуща сложная и многосоставная литературная основа. В статье анализируются такие его спектакли, как «Империя Луны и Солнца», «Таланты и поклонники», «Дон Жуан», «Отелло», «Кабала святош». Им присущи монтажность и многоэпизодность. Исследуется роль сценографии, пластики, музыки и прочих составляющих драматического действия. Статья основана на использовании сравнительно-исторического метода, личном зрительском опыте автора, анализе литературных источников, переработанных режиссером, и немногочисленной прессы, посвященной спектаклям. За пятнадцатилетний срок руководства Магар воспитал вкус провинциального зрителя и вывел театр на заметную художественную высоту.

В статье рассматриваются социальные и социально-психологические предпосылки возникновения евразийства. Как идеология и политическое движение евразийство возникло в 20-х годах ХХ века, но его социальные истоки восходят к более раннему периоду. Евразийство – плод Первой мировой войны и революции. Активное участие в революции кавказских и азиатских народов Российской империи, а также некоторые черты революционной повседневности сформировали у части русской интеллигенции представление о революционной стихии как стихии евразийской. Этому способствовал сложносоставной характер русской идентичности, включающий представление о двух «душах» русского народа – «европейской» и «азиатской». Специфика евразийского восприятия революции и революционной стихии заключалась в переоценке значения «азиатской» и «европейской» составляющих русской идентичности. В общественном сознании XIX века «азиатская» составляющая воспринималась негативно, а «европейская» – позитивно. Группа поэтов и писателей, объединившихся в 1917 – 1918 гг. для издания альманаха «Скифы», под влиянием идей Ницше и Владимира Соловьева, а также под влиянием трагического опыта мировой войны занялась переоценкой двух компонентов русской идентичности. Результатом этой переоценки явилось рождение «скифского» (евразийского) мифа, как художественного отражения опыта мировой войны и революции. В дальнейшем этот миф послужил для группы русских ученых-эмигрантов материалом для выработки евразийской идеологии.