Содержание

Теория и история культуры

Историческая и социальная память: парадоксы и смыслы
Логунова Л.Ю.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-227-253
УДК: 316.75
Аннотация:

Эта работа написана на основе многолетних исследований автором специфики функционирования социальной памяти и наблюдений за событиями современной реальности, в которой историческая память стала инструментом для политических решений ситуативного характера. Молчаливо наблюдать за безответственными действиями политиков и министров, находящих аргументы силы и административного ресурса для оправдания своих намерений, – непростая исследовательская задача. Но ученый обязан говорить, когда молчание становится общественно опасным. Историческая память есть элемент социальной памяти, наряду с памятью культурной, этносоциальной, коммуникативной, семейно-родовой и т.п. Во времена устойчивости общественных процессов все элементы социальной памяти функционируют в режиме взаимодополнения. Но историческая память хранит в своей структуре латентные парадоксы. В кризисных ситуациях парадоксы памяти начинают проявлять себя в виде противоречий функций и содержания. Историческая память начинает конфликтовать с памятью социальной. Источник конфликта – в противоречии между искусственностью происхождения исторической памяти, принципиальной возможностью управления ее смыслами, и нерукотворностью социальной памяти, смыслы которой изменить невозможно. Кризисы – это времена противоречивой политики памяти, провоцирующей атаку исторической памяти на общественное сознание неоднозначными интерпретациями смыслов фактов и событий. Это порождает псевдопатриотизм, идеологические перегибы, искажение традиций, запреты на память о «неудобных» событиях. Социальная память становится полем стабилизации структур общественного сознания. Поле и слои социальной памяти сохраняют в своих структурах опыт предков, запас знаний, необходимых общности для выживания. Хотя интерпретация информации, хранящейся в структурах памяти, социально дифференцирована, она очищена от политики и идеологии. Ее механизмы (трансляция, трансмутация, социальное наследование) действуют модально. Методологией исследования взаимовлияния противоречий социальной и исторической памяти являются междисциплинарный, социокультурный, культуроцентричный, многоуровневый подходы, методики качественного анализа (нарративные интервью с представителями разных этносов, восстановление историй семьи, контент-анализ мемуаристики, публицистики), позволяющие найти точки напряжения в социокультурных процессах, сравнить исторические параллели, использовать методический потенциал смежных дисциплин. Результатом анализа является систематизация противоречий социальной и исторической памяти в кризисных условиях.

Исаак Ньютон: математико-герменевтическая методология пророческой экзегезы
Шаров К.С.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-254-273
УДК: 22.06+22.07+222+224+228
Аннотация:

В работе проанализированы основные методы, а также эвристические и когнитивные возможности экзегетического богословия Исаака Ньютона. Рассмотрен ньютоновский метод герменевтической интерпретации пророческих текстов Ветхого и Нового Завета. В качестве главных составляющих данного метода выделены следующие: 1) В пророчествах скрыт буквальный смысл, физическая, историческая, социальная и политическая реальность; 2) толкование пророчеств должно быть системным, а не отрывочным; 3) интерпретация должна быть полной и всеохватывающей; 4) при толковании должна быть выстроена упорядоченная структура событий; 5) в пророчествах нет лишних, ненужных и просто поэтических деталей; 6) для определения правильной хронологической последовательности исторических событий (иногда специально сбитой в оригинальном пророческом тексте)  необходимо создать систему синхронизмов – хронологических реперных точек; 7) при восстановлении полной картины зашифрованных событий нужно пользоваться всей гаммой доступных источников: библейскими, околобиблейскими, небиблейскими (языческими, шумерскими, арабскими и т.п.), текстуальными и нетекстуальными, историческими, археологическими, географическими, антропологическими, архитектурными источниками; 8) необходимо установить иерархию (приоритет) источников; 9) основной логический метод при интерпретации пророчеств – индуктивный; в умозаключениях нужно иметь необходимое и достаточное условие понимания текста – и это будет полной экзегезой; 10) в конечном итоге необходимо добиваться как внешней, так и внутренней непротиворечивости герменевтической интерпретации пророческого текста; 11) необходимо иметь проверочные точки в исторической хронологии, чтобы можно было отследить правильность или неправильность того или иного экзегетического вывода; 12) необходимы постоянный самоконтроль и дисциплина экзегета, исследователя Библии; 13) экзегеза должна проводиться не на переводах, а на исходных, оригинальных текстах; 14) необходима система дешифровки образов в виде иероглифики. Показано, что Ньютон разработал словарь исторических, политических и церковных эквивалентов для изображений и символов в пророческой литературе. В интерпретации пророчеств он применял принцип постоянства: на протяжении всего пророчества нужно использовать один и тот же иероглифический словарь, что обеспечит экзегезе постоянство и последовательность. Продемонстрировано, что Ньютон сумел получить системную картину апокалиптических событий на основе толкования многих пророческих книг (Даниила, Исайи, Иеремии, Иезекииля, Осии, Иоиля, Захарии, Амоса, Откровения Иоанна Богослова), главными из которых являются книга Даниила и Апокалипсис.

Этика

Проблема дискриминации в контексте нейроэтики
Сандакова Л.Б.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-274-295
УДК: 172; 177; 606
Аннотация:

Развитие био- и нейротехнологий существенно меняет человеческую реальность и представления о самом человеке, создавая не только новые возможности, но и угрозы. В этих условиях новое звучание приобретает проблема дискриминации. В данной статье рассмотрен вопрос о потенциале нейроэтики в исследовании и предупреждении дискриминации, связанной с развитием нейронаук и нейротехнологий. Неопределенность дисциплинарной онтологии современной нейроэтики требует обращения к этому вопросу через призму различных трактовок ее методологии и предметного поля. Методология исследования опирается на две ключевые идеи: 1) трансдисциплинарность является реализацией философской методологии мышления в постнаучной реальности; 2) нравственные и правовые проблемы должны рассматриваться в гуманитарном измерении. Человек при этом понимается как существо особого рода, уникальным образом объединяющее в своем бытии противоположные характеристики: биологическое и социальное, естественное и искусственное, индивидуальное и коллективное, субъективное и объективное. Поэтому эффективной представляется диалектическая методология мышления. Эмпирическая база исследования – публикации, поднимающие вопросы дискриминации в связи с развитием нейронаук и нейротехнологий. Автор предполагает, что сложная природа феномена дискриминации обусловлена 1) гетерогенностью социальной реальности; 2) противоречивой биосоциальной природой человека, предполагающей взаимодействие по типу «конкуренция-сотрудничество»; 3) мировоззренческими установками и представлениями, обосновывающими и закрепляющими в культуре значимость некоторых различий и специфическое отношение к ним. Наши регулятивные возможности в вопросах дискриминации связаны с мировоззрением и культурными механизмами организации социальной жизнедеятельности. В статье проанализированы перспективы политической, идеологической, этической, научной и биоэтической постановки проблемы. Показано, что биоэтическая в наибольшей степени отвечает современным социальным процессам, предполагающим быструю трансформацию социокультурных способов бытия и его осмысления и технологизацию всех сторон человеческой жизнедеятельности и самой человеческой природы. Трактовка нейроэтики как новой этики нейробудущего, или же как способа редукции этических феноменов исключительно к нейрофизиологическими процессам, порождает риски дискриминации. Это связано с тем, что такая трактовка предполагает утрату субъектного характера человеческой деятельности и/или абсолютизацию единичного либо общего в понимании блага. Подобные представления допускают власть политического, идеологического или научного дискурса, что неизбежно влечет формирование дискриминирующего отношения и соответствующих практик.  Нейроэтика, понимаемая как этика нейроисследований и нейровмешательств, обладает невысоким потенциалом предупреждения дискриминации, который сводится к накоплению прецедентных практик и проблемных ситуаций, обусловленных новыми возможностями нейронаук и трансфером их результатов в различные социальные сферы. Только нейроэтика как часть биоэтического дискурса на новом проблемном поле дает теоретическую и методологическую возможность просчитывать и предупреждать возможные риски дискриминации.

Международная научная конференция памяти Б.Г. Юдина «Человек в мире нейротехнологий: социальные и этические проблемы»
Сидорова Т.А.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-296-306
УДК: 608.1
Аннотация:

В публикации представлен обзор международной научной конференции «Человек в мире нейротехнологий: социальные и этические проблемы». Это один из первых   междисциплинарных форумов, где вопросы, возникающие в контексте развития нейронаук, обсуждали философы, этики, медицинские специалисты.  Конференция открыла новую тематику для гуманитарных исследований. Участники конференции часто вспоминали Б.Г. Юдина, потому что в разработке подходов к новому направлению его идеи были особенно востребованы. Б.Г. Юдина мы по праву считаем одним из основоположников биоэтики в России. На этой конференции были заложены основы изучения этических, антропологических и социальных проблем в нейронауках и нейротехнологиях – области, которая выходит за рамки биомедицины и заявляет о себе в качестве актуальнейшего тренда современных исследований. В задачи нейроэтики входит определение, оценка и менеджмент социогуманитарных рисков разнообразных научных направлений с префиксом нейро-, возникающих в свете новейших исследований мозга. За рубежом нейроэтика уже имеет статус сложившегося междисциплинарного направления, однако в нашей стране она делает первые шаги. Состоявшаяся в Москве международная научная конференция стала одним из первых значимых событий в ее становлении. Представлены основные тезисы наиболее значимых выступлений участников.

Религия в современной культуре

Богословие и теория эволюции: конфликт, которого не было
Храмов А.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-307-326
УДК: 215
Аннотация:

В статье приводится критический анализ тезиса о конфликте между наукой и богословием. Тезис восходит к авторам второй половины XIX века, таким как Томас Гексли, Джон Дрейпер и Эндрю Уайт, и в дальнейшем активно эксплуатировался в советское время. На примере истории геологии и эволюционного учения в XIX веке демонстрируется несостоятельность этого тезиса. Вместо того чтобы конфликтовать с наукой своего времени, духовенство XIX века зачастую искало пути примирения с ней, а в некоторых случаях личным участием в научных исследованиях способствовало ее прогрессу. В этом отношении особенно показателен пример англиканского геолога и священника Уильяма Бакленда, который в своих исследованиях руководствовался библейским представлением о потопе, однако затем под давлением новых фактов сумел отказаться от него. По мере профессионализации науки значение той роли, которую играли религиозные деятели в качестве исследователей и естествоиспытателей, значительно уменьшилось. Тем не менее религиозные идеи продолжали занимать важное место в мировоззрении профессиональных палеонтологов и ученых-эволюционистов. В частности, концепция творения через эволюцию, призванная примирить христианскую веру с выводами естественных наук, была создана еще до того, как Дарвин выступил со своей эволюционной теорией, а затем активно использовалась такими убежденными дарвинистами, как американский ботаник Аза Грей и британский натуралист Альфред Уоллес. Поэтому было бы неправильно делать вывод о несовместимости науки и религии в целом, исходя из неприятия теории эволюции и других научных идей отдельными представителями религиозного лагеря.

Проблемы национального дискурса

«Это так не было»: дискуссии о терроре в эсеровской партии в годы гражданской войны
Морозов К.Н.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-327-355
УДК: 94(470)′′19/...′′; 304.2
Аннотация:

Данная статья, написанная в значительной степени на архивном материале, посвящена теме дискуссий о терроре и отношению к нему в эсеровской партии в годы гражданской войны. Проведенные в предшествующие годя исследования позволяют сделать вывод, что покушения на В. Володарского 20 июня 1918 г. и на В.И. Ленина 1 января и 30 августа 1918 г., хотя они и не являются актами партийного эсеровского террора, нельзя рассматривать вне контекста отношения к террору в эсеровской партии. Если рассматривать появление террористических настроений в эсеровской среде и сам эсеровский террор после Октября 1917 г., не нарушая принцип историзма, то становится очевидно, что сами эти настроения явились ответной реакций на захват большевиками власти в октябре 1917 г. и на разгон ими легитимно избранного Всероссийского Учредительного Собрания, сопровождавшийся расстрелом мирных демонстраций в его защиту в Петрограде и в Москве. В то же время немалая часть эсеров, в том числе и руководителей, была повергнута в сильное смущение невозможностью применять оружие (в том числе и террор) против социалистов, к тому же в ситуации, когда большевики пользовались поддержкой у части столичного, и не только столичного, пролетариата. Рассматривались вопросы применения террора против германских войск, оккупировавших Украину, позднее – против белогвардейских режимов. Тактика эсеров по отношению к большевистской власти с октября 1917 г. и на протяжении последовавшей за этим гражданской войны неоднократно менялась. Более того, де-факто единой тактики не было. В ответ на действия большевистских властей в эсеровской среде, и особенно в ее эмигрантской части, появились террористические настроения. Однако власти нашли способ нейтрализовать потенциальную угрозу эсеровского террора, обратившись к сильному и совершенно не правовому средству – заложничеству.

Проблемы сохранения национального самосознания русского народа
Черноскутов В.Е.,  Романников О.Д.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-356-365
УДК: 316.722(47+57)
Аннотация:

В статье рассматриваются проблемы сохранения русского национального самосознания на современном этапе. Авторы анализируют истоки, основные этапы и пути формирования самосознания русского народа.Отмечено, что его становление неразрывно связано с процессом формирования русской национальной культуры, национального самосознания. В социально-философском контексте исследуются взгляды русских мыслителей Ф.М. Достоевского, В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева и других о чертах русского характера, особенностях русской души, воплощающих в себе духовную сущность народа. Подчеркивается, что с распадом СССР произошла одномоментная сдача позиций великой страны, возник идеологический вакуум, не стало консолидирующей идеи и идеалов.  Авторы показывают различия принципов существования русской и западной цивилизаций.Отмечено нарастание в настоящее время давления на российское государство и граждан буквально во всех сферах жизни.Авторы считают, что развязанные против нашей страны экономическая и информационная войны несут новые угрозы единству России, как единому многонациональному государству. Среди них рассматриваются русофобия, проблема социально-экономической аномии российского общества. Делается вывод, что для развития самосознания русского народа необходимо сохранять русскую культуру и русский язык, укреплять межнациональные связи, заниматься воспитанием молодежи на примерах исторического прошлого, народных традиций и обычаев, повышать роль РПЦ как традиционного нравственного авторитета общества.

Аналитика духовной культуры

Содержание музыки и искусство фортепианного исполнительства
Карпычев М.Г.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-366-377
УДК: 781.6
Аннотация:

Статья посвящена связи содержания музыки с искусством фортепианного исполнительства. Проекция категорий музыкального содержания на фортепианную игру требует выяснения сущности музыкального образа. Он представляет логику сцепления нескольких интонаций, а интонация – это чаще всего музыкальный интервал, хотя интонация может быть выражена и одним звуком (одной музыкальной вертикалью), обособленным в музыкальном контексте. Музыкальная пауза, отъединенная в музыкальном контексте, также есть интонация. Интонацию может представлять и двигательная, пространственная категория, а именно жест, движение, замах, положения пальцев, корпуса, спины и т.д. Особый вид содержательности интонации – интонация улыбки (шутки, насмешки, иронии). Наиболее часто она встречается у Гайдна, но очень выразительна в ряде опусов Дебюсси, Бетховена, Шумана, Скарлатти. Фортепианная актуализация этой интонации зачастую требует очень острых кончиков подушечек пальцев. Музыкально-содержательное интонирование можно и нужно расценивать как выразительную речь на фортепиано. Показательны в этом смысле прежде всего сами музыкальные категории и понятия, такие как музыкальный язык, музыкальный текст, предложение, акцент, чтение с листа. Обосновывается, что в обязательные условия содержательного искусства фортепианного исполнительства входят: осознание пианистом монолитности и в то же время синтетичности методологической триады «подтекст–текст–контекст»; постоянный слуховой контроль за своей игрой; внутренняя свобода от страха перед публичным выступлением, являющаяся следствием абсолютной уверенности в своих технических возможностях и музыкальной памяти; необходимость раскрыть композиторскую логику сцепления интонаций.

«Живописная Япония» и «желтая опасность»: к вопросу о рецепции японской культуры в русском символизме (Ф. Сологуб vs. В. Брюсов)
Тырышкина Е.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-378-394
УДК: 821.161.1(092)-1+008(520)
Аннотация:

Цель работы – выявление механизмов рецепции японской культуры в творчестве символистов – В.Я. Брюсова и Ф.К. Сологуба. Японская культура осваивается в России на рубеже XIX–XX вв. не напрямую, а при посредничестве Европы. Ведущим является визуальный код и моделирование образа Японии как потерянного/обретенного рая, страны, населенной «народом-художником», на основании неразличения границы ремесла/искусства и представления о владении художественными навыками как массовом, а не элитарном явлении. Эта мифологическая модель выстраивается на основе механизма субституции. Японская культура сравнивается с античной, средневековой, ренессансной. В русском символизме ведущим принципом становится создание образа Японии как новой Эллады (трансформация концепции «дионисийства»). В. Брюсов и Ф. Сологуб в своем художественном творчестве и критике включают японскую культуру в рамки символистского мифа. В этой связи рассматриваются материалы журнала «Весы», цикл стихов В. Брюсова «Современность», письма, эссеистика, статьи Ф. Сологуба, фрагмент его романа «Мелкий бес». Для Ф. Сологуба в этом отношении доминантой является концепция «естественного человека» в духе античности, культ прекрасного тела. Его позиция отличается цельностью и не меняется во время Русско-японской войны, что само по себе – явление редкое. Концепция В. Брюсова двойственна. Эстетические и политические реалии порождают особую антитезу в его мировоззрении: нация «изнеженных эстетов» превращается в нацию варваров, угрожающую европейской цивилизации. Роль России по Брюсову – мессианская, ей суждено спасти Европу и мир от «желтой опасности». Сама Россия в его концепции представляется новой Римской империей. Показывается, что японская культура ассимилировалась в начале XX века в символистской среде в соответствии с готовыми мифологическими моделями. Жажда идеала воплотилась в создании существующего/несуществующего топоса «чудесной страны» по образцам прошлых культур. Чуждое воспринималось как прекрасное, чтобы смениться опасным/демоническим – эта антитеза является архетипической. Делается вывод, что японистика как наука находилась в это время в России в состоянии начального становления и полноценный межкультурный диалог, свободный от готовых ответов и клише, на этом этапе был невозможен.

Импрессионизм в философской прозе В.В. Розанова (на примере “Уединенного” и “Опавших листьев”)
Грушицкая М.А.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-395-405
УДК: 7.036.2
Аннотация:

Импрессионизм в русской культуре не является отдельным направлением, но имеет яркие индивидуальные проявления. В данной статье рассматриваются специфические изменения импрессионизма в философской прозе В.В. Розанова. Специальное внимание уделено его трилогии «Уединенное», «Опавшие листья, короб первый», «Опавшие листья, короб второй и последний», где он применял импрессионистические приемы, которые выражаются в форме, запечатлевающей динамику мгновения, в импрессионистических метафорах, в отсутствии четко выраженного сюжета, в мотивах, акцентирующих внимание на чувствах, на субъективных ощущениях, в фиксации мельчайших впечатлений и др. В статье выделяются три значимые черты, которые показывают видоизменение импрессионизма в творчестве В.В. Розанова. Во-первых, это специфика, которая проявляется в стилевом синтезе философско-понятийных и эмоционально-образных средств, отражающих окружающую действительность с точки зрения отдельной личности и субъективного восприятия ею объективной действительности. Вторая черта заключается в отношении В.В. Розанова к литературному творчеству, которое невозможно без «музыки в душе». Автор определяет ее как гармонию в отражении действительности, и данное определение совпадает с подходом французских импрессионистов к творчеству. Следующим ключевым моментом является «импрессионистическая метафора», которая пронизывает работы В.В. Розанова, определяя индивидуальность творческого процесса великого русского философа. Полученные в ходе исследования знания более полно раскрывают уникальность импрессионизма в России на рубеже XIX–XX вв.

Пластические модификации А. Бурганова: о выставке «Театр скульптур» в музее А.А. Бахрушина
Портнова Т.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-406-418
УДК: 73.04
Аннотация:

В статье анализируется образный язык скульптурной пластики А. Бурганова, экспонирующейся на выставке «Театр скульптур» во внутреннем дворике театрального музея им. А.А. Бахрушина. Представленные на выставке композиции рассматриваются с точки зрения пластического синтеза театра и скульптуры, соединение которых у А. Бурганова имеет сугубо индивидуальное решение на фоне модификаций пространственно-пластических тенденций XX–XXI вв. в соответствии с лучшими качествами русской культуры как культуры открытой, обращенной непосредственно к зрителю. Осмысление пространственно-пластических тенденций в скульптурном творчестве А. Бурганова реализуется методом художественно-стилистического анализа с целью выявления и теоретического обоснования основных пластических тенденций в скульптурных работах, представленных на выставке, типологическим методом с целью выявления и анализа основных модификаций театра и скульптуры в пространственно-образных решениях, а также методом художественно-психологического анализа произведений искусства с целью понимания пластического языка выставки. Театральное искусство, мыслимое мастером как особая разновидность скульптуры, рассматривается в трех плоскостях интерпретации его произведений и организации выставки. Автор выделяет следующие аспекты анализа: скульптура и театр как новый пластический опыт, смысловая эмблематика творений, скульптурный театральный портрет и театр скульптур в выставочном пространстве сада-музея А. Бахрушина.  Констатируется повышенное внимание А. Бурганова к образным средствам театрального искусства, сквозные связи и ассоциации с ним. Показывается, что скульптура своей тематикой, содержанием, ритмикой углубляет и расширяет архитектурный образ музея как хранителя театрального наследия. Создатели выставки выявляют профиль музея, который может развиваться в разных направлениях, в том числе в синтезе с современной ландшафтной скульптурой. Отмечается, что выставочная среда позволяет создать индивидуальную атмосферу для каждой скульптуры.

Между актор-сетями и виртуальными мирами: опция сохранения в видеоиграх с точки зрения социальной топологии
Ильин С.Е.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-419-436
УДК: 004.5:114:316.472.4
Аннотация:

В статье решается задача, связанная с распространением заключений из области социальной топологии на опцию сохранения в видеоиграх. В центре исследования оказываются два взаимосвязанных вопроса. С одной стороны, вопрос о том, какие особенности социального пространства дают игрокам возможность сохранять итоги своих игровых сессий. С другой – о том, как наличие названной возможности отражается на представлениях людей о видеоигровом пространстве. Поиск ответов на указанные вопросы осуществляется с опорой на топологические наработки акторно-сетевой теории. Являя собой один из истоков поворота к материальному в общественных науках, акторно-сетевая теория концентрируется на социальном значении взаимодействий людей с «не-человеками». Для осмысления подобных взаимодействий создается особая, сетевая топология, в рамках которой социальное пространство выступает в виде ризомы изменчивых ассоциаций между разнородными акторами. Обращение к сетевой топологии при обсуждении опции сохранения в видеоиграх позволило сформулировать несколько ключевых выводов. Опция, или возможность, сохранения игры – во многом пространственный феномен. Чтобы постичь его природу, требуется следовать вдоль конфигураций сетевых отношений, раскидывающихся между многообразными социальными акторами. При этом следовать надлежит в двух основных направлениях. Во-первых, в направлении акторов и отношений, которые обеспечивают возможность сохранения итогов игровой сессии. Во-вторых, в направлении акторов и отношений в составе игровой сессии, которые непосредственно могут быть сохранены. Движение в первом направлении обнаруживает материальные условия существования опции сохранения игры. Возможность сохранения итогов игровой сессии оказывается эффектом пространственных отношений между бесчисленными материальными акторами. Движение во втором направлении позволяет дополнить исходную картину, представив опцию сохранения игры в качестве узла, или актора, в составе видеоигровой актор-сети. В роли актора обозреваемая опция опосредует взаимодействия игроков с сохраняемыми аспектами игры. Она наделяет игроков ограниченным влиянием на игровую ситуацию, тем самым накладывая отпечаток на понимание людьми границ эффективного функционирования игровых правил и участвуя в конструировании образов игрового пространства.

История научной жизни в СССР-России в воспоминаниях современников

Мудрый старший товарищ Владимир Шляпентох
Ханин Г.И.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-437-451
УДК: 330.8
Аннотация:

В статье рассказывается о моем знакомстве с выдающимся советским, а позднее американским экономистом, социологом Владимиром Эммануиловичем Шляпентохом. Описывается его работа в научных институтах новосибирского Академгородка, его политические и экономические взгляды. Приведены оценки, данные Шляпентохом видным новосибирским экономистам и социологам 1960-х гг., его отношение к политическим событиям в нашей стране и в мире. Анализируется отношение Шляпентоха к политическому процессу Синявского-Даниэля и к истории с подписанием учеными Академгородка «письма протеста». Оцениваются его книги: «Социология для всех», «Страх и дружба в нашем тоталитарном прошлом», «Нормальное тоталитарное общество», «Современная Россия как феодальное общество. Новый ракурс постсоветской эры». Описывается отношение Шляпентоха к еврейству и иудаизму. Рассказывается о моих встречах и разговорах с Владимиром Эммануиловичем после переезда его в Москву, а затем США.