Формирование нового человека как формационный смысл эпохи трансформации в истории Европы
Пиков Г.Г.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.4.2-366-383
УДК: 94 (3); 94 (4)
Аннотация:

В статье обращается внимание на то, что феномен маргинальности – это образование собственной окружающей среды, хотя и не растворение в ней полностью. Традиционная культура уходит в «подвалы» общества или проявляется в жизнедеятельности и ментальности маргиналов. В обществе, пораженном кризисом, сталкиваются несколько культурных траекторий: нисходящая, восходящая и, для маргиналов, – разрыв традиционных связей и создание своего собственного, совершенно иного мира. По сути, маргинальность – третья культура, особое социокультурное состояние. В статье рассматриваются соответствующие ее компоненты.

Рассматриваются предпосылки глобальной культурной трансформации. Ситуация в Европе начинает принципиально меняться на рубеже I-II тысячелетий. Складывание эпохи европейской Трансформации можно начинать с XI-XIII вв., когда появляется «католическая» Европа. Феноменальным по своим результатам было «Возрождение XII века» – первое действительно общеевропейское Возрождение у истоков эпохи Трансформации. С него началось движение к Высокому Ренессансу. Особо выделяется такое событие, как Крестовые походы (XI-XIII вв.). После Крестовых походов перспективными и преобладающими в Европе и Северной Америке становятся два варианта капитализма, и дальше идет их медленная конвергенция. Рубежным для современников стал XIII век. С одной стороны, Европа, казалось бы, достигла конца истории, создав некую оптимальную модель. С другой стороны, явственно стала видна и обратная сторона представления о «конце истории». Монголы, захватив большую часть Евразии, переформатировали этнополитическое пространство. В этом веке и рождается, по сути, капиталистическая Европа как особый вариант развития.

Выделение эпохи трансформации отнюдь не означает, что следует отказаться от привычного деления европейской истории на известные периоды: античность, средние века, новое время. Эта периодизация удачно подчеркивает социальные и экономические аспекты и дает хронологическое понимание переходных процессов. Эпоха Трансформации более объемна, поскольку речь идет о переходе от многовекового традиционного общества к новому этапу развития человечества. Ни Возрождение, ни Реформация не создали новую культуру. Так называемая буржуазная культура будет многоликой, одновременно и интернациональной и национальной. Главное видится в освобождении человека от прежней мощной цивилизационной модели – латинско-христианской, т. е. имперско-церковной, а в конечном итоге – в формировании нового типа человека.

О художественном содержании макама
Карпычев М.Г.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.4.2-384-399
УДК: 781.6
Аннотация:

Статья посвящена исследованию исламской профессиональной музыки устной традиции, в которой наиболее высокоразвитым жанром является макам (maqam) с присущей ему нравственной концепцией духовного очищения. Форма макама – цепь восходящих разделов, содержащих разработку каждой из опорных ступеней лада, ведущих к вершине – кульминации, и затем спуск к исходному тону, к наступлению покоя. Характерная черта макама – воспевание печали, трагедии любовных переживаний. Многожанровая форма макама включает в себя, помимо основной импровизационной составляющей, песенные и танцевальные фрагменты. Драматическая концепция макама предстает как противоречие, конфликт между внутренним миром человека и внешними условиями его существования. Закрепленность за каждым макамом определенного содержания обусловливается его семантическим каноном. В его формировании самое непосредственное участие принимала аудитория. Образная заданность каждого макама, его априорность компенсируется скрупулезным исследованием человеческого переживания. Семантический и структурный каноны макама не препятствуют самовыражению исполнителя в выборе эмоциональных оттенков. Решение частных художественных задач всецело принадлежит исполнителю. Макам представляет яркий тип авторского, лирического переживания коллизии, что связано с классической поэзией Востока, в частности, с газелью. Вершина же личного, авторского осмысления материала – в композиторском творчестве. Наиболее высокое положение макама в исламской традиционной музыке подтверждается возможностью его функционирования в качестве инструментальной музыки. Инструментальный макам отпочковался от одноименного вокально-инструментального вида, сохранив «родительские» образные характеристики. Инструментальный макам есть высшая точка развития исламской традиционной музыки. Исполнители макамов обязаны обладать целым комплексом музыкальных способностей и навыков, приобретаемых в специальных эмпирических школах. Отмечены частные антитезы, иллюстрирующие соотношение «эмоцио – рацио» в драматургии макама: страстное содержание воплощается в строго выверенной форме; «оригинальность – канон»: непосредственное, каждый раз в чем-то новое, эмоциональное наполнение и рациональные его «берега»; эйфория и самоконтроль исполнителя; сосуществование мелодического содержания с полифоническими, имитационными средствами выражения. Макам представляет сквозную, «бесконечную» мелодию с ярко выраженной способностью к саморазвитию. Отмечен элитарный генезис макама и современный демократизм жанра, представлено соотношение двух ипостасей макама: макама-лада и макама-жанра.

Эпоха Трансформации в истории Европы с точки зрения ее цивилизационного содержания
Пиков Г.Г.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.3.2-298-312
УДК: 94 (3); 94 (4)
Аннотация:

Одним из наиболее изучаемых, дискуссионных, заметных и важных разрывов в истории является переходный период между Средневековьем и Новым временем. Это, прежде всего, связано со спецификой цивилизационного развития Европы в данный период. Практически общепринятым является представление о том, что сущность его связана с переходом от феодализма к капитализму. Эта переходная эпоха включает самые разные трансформации: экономическую, политическую, когда вместо этнополитического пространства образуется национально-политический мир, культурную, ментальную. Следовательно, есть смысл ее так и называть – эпохой трансформации. Аграрная экономика трансформируется в постаграрную, хотя еще и не индустриальную; языческая культура выходит из «подполья» и активно оттесняет христианскую религию-идеологию; «христианский человек» становится свободным индивидом, и т. д.

В течение именно этого периода начинаются и заканчиваются цивилизационно значимые процессы:

- завершаются Возрождение, Реформация и Контрреформация;

- развивается в основном «прогрессивный» этап абсолютизма;

- исчерпаны все средства «феодального передела» Европы (Итальянские походы, Тридцатилетняя война);

- происходит окончательное деление на «национальные государства»;

- в основном завершаются Великие географические открытия;

- в целом заканчивается первый этап технической революции;

- активно формируется новый, буржуазный, тип человека.

В данной статье предлагается краткий анализ этого периода как особой Эпохи Трансформации, в рамках которой идут сложные процессы:

- Renovatio – как «возвращение» в состояние культуры «до грехопадения» (прежде всего, античной);

- Reformatio – как «возвращение» к «правильной» (ранней) форме христианства;

- Revolutio – как «возвращение» к «правильной» форме управления (широкая амплитуда от «римской республики» до традиционной германской общины или ветхозаветной модели).

Эти процессы соотносятся сложно, идут не синхронно и на протяжении этого периода существенно меняют свой смысл. В то же время логика цивилизационного развития подразумевает движение от Renovatio к Revolutio, от культурных деформаций и изменений к замене общественного строя.

Мотив радуги в христианском искусстве
Макарова Н.И.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.2.2-410-419
УДК: 7.033
Аннотация:

В статье рассматриваются иконографии христианского искусства, связанные с мотивом радуги. Сияющая радуга в Писании тесно связано с актами общения Бога с избранными людьми – с Ноем и с пророками. В таких иконографических схемах как «Страшный суд», «Собор всех святых» и «Вознесение Господне» мотив радуги, основанный на пророческих видениях Иезекииля и Иоанна Богослова, является символом сияния Божественной славы и величия Бога в Его явлении пророкам. В этих иконографиях радуга изображается с разной степенью условности – она может быть одного или двух цветов, но может быть выполнена с экспрессивной яркостью и представлять несколько цветов спектра. В этих иконографиях радуга нередко предстает как престол Господа внутри мандорлы – овального или круглого обрамления вокруг фигуры Христа или Богоматери, которое имеет сложный символизм, связанный с образом облака, с Божественной славой, а также со вневременным и внепространственным характером изображения Христа или Богоматери. В ряде других иконографических схем мотив радуги имеет значение милости Бога. Это композиции, связанные с Заветом Бога с Ноем, а также с Заветом Господа с избранным народом – Церковью, что находит, в частности, отражение в композициях ноева ковчега и иконографии Богоматери «Гора Нерукосечная».

Изучение музея как категории мышления: опыт применения аппарата теории динамических информационных систем
Кильдюшева А.А.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.2.2-420-438
УДК: 1; 069
Аннотация:

Впервые появившийся в античном мире как храм Муз, музей стал выражением идеи, не ограниченной ни пространством, ни временем – идеи сохранения уникальных объектов природного и искусственного мира, необходимых для удовлетворения духовных потребностей человека. Исторически реальность музея менялась неоднократно; он легко адаптировался к изменяющимся условиям. Мы находим разные представления о музее в Античности, Средневековье, эпохе Возрождения, новом и новейшем времени. На данный момент существуют различные подходы к пониманию музея как социокультурного феномена. Музей представлен как символ, знак, ядро, феномен, инструмент, механизм, посредник, отражение, транслятор, генератор, потенциал, центр, проект, производитель, поле, пространство, хранитель, часть, элемент, результат, буфер обмена, ценность, категория культуры. В то же время музей выступает как социальный институт/учреждение, социальный объект управления, форма социальной памяти, социальной информации, механизм фиксации социального опыта, достижений эпохи, инструмент совершенствования общества и воспитания, образования и просвещения человека и др. Музей имеет тесные связи с культурой и обществом, является их порождением и отражением, позволяя путешествовать сквозь века и территории. Отталкиваясь от мысли П. Финдлен о музее как ментальной категории, базирующейся на интеллектуальном опыте собирания и сохранения прошлого «в зеркале настоящего», – мысли, близкой к пониманию музея как одной из исторических форм специфического отношения человека к действительности (З. Странский), – а также используя инструменты категориального мышления, разрабатываемые в категориально-системной методологии и теории динамических информационных систем В.И. Разумова и В.П. Сизикова, в данной статье музей рассматривается как категория мышления. С помощью триадического метода сформирована система взаимосвязанных понятий, отражающая основу создания и существования музея; создана база для последующих рассуждений о сущности этого социокультурного феномена.

Свеча в ледяном доме
Штуден Л.Л.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.2.2-439-451
УДК: 784.3
Аннотация:

В статье исследуется своеобразный музыкальный жанр – советская лирическая песня. Её место в советской повседневности, её эстетическая задача, её судьба в течение 70-летнего периода жизни. Объясняются причины, почему этот жанр именно в советскую эпоху оказался востребованным настолько, что стал частью народной культуры. Попутно рассматриваются жанры песен, в тот же период времени бывших частью официальной пропаганды, но не принятых в обиходе. Отмечено, что даже талантливо сделанные псевдонародные песни, например, песни В.Г. Захарова для хора имени М.Е. Пятницкого, хотя и активно пропагандировались и часто исполнялись со сцены и по радио, действительно народными так и не стали. В статье сделана попытка объяснить причины этого стихийно-массового остракизма действием «народной цензуры». Блатная лирика как таковая не исследуется, за исключением «гимна заключенных» – песни «Я помню тот Ванинский порт». Анализируются причины внезапного конца «золотого века» советской лирической песни, чья органика перестала соответствовать коммерческим интересам постперестроечной российской песенной эстрады.

Исаак Ньютон: математико-герменевтическая методология пророческой экзегезы
Шаров К.С.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-254-273
УДК: 22.06+22.07+222+224+228
Аннотация:

В работе проанализированы основные методы, а также эвристические и когнитивные возможности экзегетического богословия Исаака Ньютона. Рассмотрен ньютоновский метод герменевтической интерпретации пророческих текстов Ветхого и Нового Завета. В качестве главных составляющих данного метода выделены следующие: 1) В пророчествах скрыт буквальный смысл, физическая, историческая, социальная и политическая реальность; 2) толкование пророчеств должно быть системным, а не отрывочным; 3) интерпретация должна быть полной и всеохватывающей; 4) при толковании должна быть выстроена упорядоченная структура событий; 5) в пророчествах нет лишних, ненужных и просто поэтических деталей; 6) для определения правильной хронологической последовательности исторических событий (иногда специально сбитой в оригинальном пророческом тексте)  необходимо создать систему синхронизмов – хронологических реперных точек; 7) при восстановлении полной картины зашифрованных событий нужно пользоваться всей гаммой доступных источников: библейскими, околобиблейскими, небиблейскими (языческими, шумерскими, арабскими и т.п.), текстуальными и нетекстуальными, историческими, археологическими, географическими, антропологическими, архитектурными источниками; 8) необходимо установить иерархию (приоритет) источников; 9) основной логический метод при интерпретации пророчеств – индуктивный; в умозаключениях нужно иметь необходимое и достаточное условие понимания текста – и это будет полной экзегезой; 10) в конечном итоге необходимо добиваться как внешней, так и внутренней непротиворечивости герменевтической интерпретации пророческого текста; 11) необходимо иметь проверочные точки в исторической хронологии, чтобы можно было отследить правильность или неправильность того или иного экзегетического вывода; 12) необходимы постоянный самоконтроль и дисциплина экзегета, исследователя Библии; 13) экзегеза должна проводиться не на переводах, а на исходных, оригинальных текстах; 14) необходима система дешифровки образов в виде иероглифики. Показано, что Ньютон разработал словарь исторических, политических и церковных эквивалентов для изображений и символов в пророческой литературе. В интерпретации пророчеств он применял принцип постоянства: на протяжении всего пророчества нужно использовать один и тот же иероглифический словарь, что обеспечит экзегезе постоянство и последовательность. Продемонстрировано, что Ньютон сумел получить системную картину апокалиптических событий на основе толкования многих пророческих книг (Даниила, Исайи, Иеремии, Иезекииля, Осии, Иоиля, Захарии, Амоса, Откровения Иоанна Богослова), главными из которых являются книга Даниила и Апокалипсис.

Историческая и социальная память: парадоксы и смыслы
Логунова Л.Ю.
DOI: 10.17212/2075-0862-2019-11.1.2-227-253
УДК: 316.75
Аннотация:

Эта работа написана на основе многолетних исследований автором специфики функционирования социальной памяти и наблюдений за событиями современной реальности, в которой историческая память стала инструментом для политических решений ситуативного характера. Молчаливо наблюдать за безответственными действиями политиков и министров, находящих аргументы силы и административного ресурса для оправдания своих намерений, – непростая исследовательская задача. Но ученый обязан говорить, когда молчание становится общественно опасным. Историческая память есть элемент социальной памяти, наряду с памятью культурной, этносоциальной, коммуникативной, семейно-родовой и т.п. Во времена устойчивости общественных процессов все элементы социальной памяти функционируют в режиме взаимодополнения. Но историческая память хранит в своей структуре латентные парадоксы. В кризисных ситуациях парадоксы памяти начинают проявлять себя в виде противоречий функций и содержания. Историческая память начинает конфликтовать с памятью социальной. Источник конфликта – в противоречии между искусственностью происхождения исторической памяти, принципиальной возможностью управления ее смыслами, и нерукотворностью социальной памяти, смыслы которой изменить невозможно. Кризисы – это времена противоречивой политики памяти, провоцирующей атаку исторической памяти на общественное сознание неоднозначными интерпретациями смыслов фактов и событий. Это порождает псевдопатриотизм, идеологические перегибы, искажение традиций, запреты на память о «неудобных» событиях. Социальная память становится полем стабилизации структур общественного сознания. Поле и слои социальной памяти сохраняют в своих структурах опыт предков, запас знаний, необходимых общности для выживания. Хотя интерпретация информации, хранящейся в структурах памяти, социально дифференцирована, она очищена от политики и идеологии. Ее механизмы (трансляция, трансмутация, социальное наследование) действуют модально. Методологией исследования взаимовлияния противоречий социальной и исторической памяти являются междисциплинарный, социокультурный, культуроцентричный, многоуровневый подходы, методики качественного анализа (нарративные интервью с представителями разных этносов, восстановление историй семьи, контент-анализ мемуаристики, публицистики), позволяющие найти точки напряжения в социокультурных процессах, сравнить исторические параллели, использовать методический потенциал смежных дисциплин. Результатом анализа является систематизация противоречий социальной и исторической памяти в кризисных условиях.