О соизмеримости несоизмеримого
Герасимова И.А.
DOI: 10.17212/2075-0862-2022-14.1.1-11-33
УДК: 165
Аннотация:

Сегодня мир живет в уникальной исторической ситуации. Идут трансформации земного пространства и времени на пути собирания многочисленных темпомиров этносов и культур. Глобальный кризис и катастрофические экологические риски неуклонно заставляют людей объединяться для решения общих проблем. Бездумное отношение к биосфере, расточительство ресурсов планеты, загрязнение среды – грозные симптомы угрозы самоуничтожения человечества. Противостоять этому может только объединение народов и непоколебимое чувство геосолидарности. Опору в противостоянии технологизации и агрессивной геополитике усматривают в традиционализме, в духовных истоках традиций разных народов. Изучение незападных философий, попытки проникновения в культуры с разными этнокодами формируют множественные новые течения в мировом интеллектуальном пространстве философии.

Для эпистемологии диалог культур породил ряд методологических проблем. Каковы могут быть критерии компаративистики, если сравниваются несоизмеримые концептуальные системы и разные картины мира? Наука, ориентированная на познание внешнего мира, опирается на интеллект, или «воплощенное сознание». Эмпирический ум в функции анализатора чувств в индийской традиции не считается самостоятельным.  В статье обсуждаются корреляции в методологических стратегиях духовной мысли в индийской и древнерусской традициях, а также корреляции с методологиями неклассической науки. Показывается, что любые способности в иерархических онтологиях с предельными уровнями можно мыслить только в составе целого. Целостность на предельном онтологическом уровне потенциально содержит в себе качества последующей дифференциации (эманатов). Представления об уме как о чем-то несамостоятельном характерны для духовных практик, что можно проследить на примере Палеи Толковой и текстов индийских учений. Сравнительный анализ проблемы природы интеллекта представляет интерес также в связи с дискуссиями по искусственному интеллекту. Препятствием к восприятию холистических методологий является дуалистический язык европейской традиции (противопоставление материи и сознания, материи и духа, мозга и сознания). Критерии соизмеримости разных культурно-семиотических систем вырабатываются в ходе диалога культур.

Понятие стратагемной истины в традиционной китайской мысли
Крушинский А.А.
DOI: 10.17212/2075-0862-2022-14.1.1-34-49
УДК: 165
Аннотация:

На основе раннекитайских философских текстов демонстрируется правомерность введения понятия стратагемной истины, эксплицирующего исходную для ряда великих цивилизаций древности (например, древнегреческой и древнекитайской) архаическую невербальную первооснову безраздельно господствующей в современной западной культуре корреспондентной теории истины. Дело в том, что истинность, взятая в своем изначальном довербальном контексте, далеко не исчерпывается исключительно семантическим отношением языкового выражения к корреспондирующей с ним экстралингвистической реальности. Истинность имеет здесь не эпистемологический, а онтологический смысл «аутентичности» (в частности, «подлинности» некоего сущего).

Так, категория дао, занимающая центральное место в китайской философской мысли, указывает в первую очередь на подлинный способ бытийствования того или иного конкретного сущего, нацеленный на раскрытие «истины» этого сущего. Поскольку такая истина разворачивается во времени, она выходит наружу лишь исторически, в ходе взаимодействия сил, противоборствующих или сотрудничающих друг с другом. В традиционном китайском социуме это соперничество/сотрудничество непременно регламентируется соответствующей обрядностью. В системе подобных ритуализированных практик обнаружения истины правдивая речь не является лишь простой констатацией некоторого факта – ведь она не столько открывает то, что уже произошло, сколько дает старт процессу претворения в жизнь высказанного – сбыванию заявленной ранее истины.

Как свидетельствует аллегорическая история «нефрита господина Хэ», представляющая собой классический пример такого деятельностного понимания высказывания истины, подобное учреждение истины может оказаться тяжким испытанием для ее учредителя.  Оно может потребовать от него предельных усилий, а подчас и подвергнуть его серьезному риску.  Кроме того, успех в осуществлении провозглашенной истины предполагает немалую изобретательность: из-за отсутствия единообразного метода «подкрепления слов делом» приходится каждый раз идти на риск экспериментирования с различными поведенческими стратегиями. 

Таким образом, эссенциализму, который отличает «классическую» для современной западноевропейской мысли концепцию независимой от человека вневременной истины, противостоит древнее процедурно-событийное понимание истины как своего рода «побочного эффекта» следования тому или иному конкретному дао, где возникновение истины имеет онтологический статус случающегося события, но никак не вечно пребывающего бытия. В случае человеческого дао эффект истины обнаруживает себя в кульминационном «моменте истины» – завершающей точке успеха или провала избранной стратегии/стратагемы.

Традиционная медицина как пример китайской эпистемической культуры
Пушкарская Н.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2022-14.1.1-50-67
УДК: 165.2; 94(315)
Аннотация:

В статье рассматриваются основные черты эпистемической культуры Древнего Китая и обозначается ее место в современной теории познания. Показывается тесная связь способа познания и холистического мировоззрения, выраженного протокатегориальными понятийными конструкциями инь-ян 阴阳 (две фундаментальные противоположности), сань цай 三才 (небо – человек – земля) и у син 五行 «пять стихий» (вода – огонь – дерево – металл – почва). Наиболее четко взаимосвязь стратегии познания и общей социокультурной установки можно проследить на примере феномена традиционной китайской медицины.

В качестве первоисточника используется самый ранний из сохранившихся текстов по древнекитайской медицине – трактат «Хуанди Нэйцзин» (黄帝内 – «Внутренний канон Желтого Императора»). Содержание этого трактата является источником всех медицинских теорий и практик, существующих в Китае.

Ссылаясь на текст «Хуанди Нэйцзин», автор демонстрирует влияние базовых классификаций на теоретико-методологический фундамент традиционной китайской медицины. Двоичность, представленная взаимодействием и взаимообусловленностью двух противоположностей инь и ян, лежит в основе главного принципа лечения в китайской медицинской практике – воздействия противоположным. Троичность – единство неба, земли и человека – отражена в представлении о трех уровнях человеческого тела (верхний, средний и нижний). Пятеричная концептуальная схема расширяет поле взаимодействия двоичной понятийной конструкции, задействует пять внутренних органов у цзан , функционирующих в рамках общих процессов взаимопреодоления – сян кэ 相克 и взаимопорождения – сян шэн 相生.

Дополнительно в статье сделана попытка ответить на вопрос, касающийся причины популярности естественной медицины в современном мире, и обозначить перспективу ее использования.

Проблемы и принципы реконструкции отдельных понятий и нарративов культуры (методологические соображения)
Розин В.М.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.4.1-112-128
УДК: 111
Аннотация:

В статье рассматриваются проблемы и принципы реконструкции отдельных понятий философии и нарративов культуры. Поводом выступило обсуждение доклада Н. Канаевой в Институте философии, прочитанного на семинаре «География рациональности». Автор, анализируя работу В. Бибихина «Витгенштейн: смена аспекта», ставит проблему правильного прочтения нарративов чужой культуры или даже нарративов своей культуры, но принадлежащих другому направлению мысли. Правильного в данном контексте – значит позволяющего избежать противоречий и выйти на понятную логику истолкования текста. Утверждается, что такое прочтение предполагает особую оптику, герменевтический концепт и культурно-историческую реконструкцию. Чтобы пояснения того, что понимается под подобными понятиями (оптикой, концептом и реконструкцией), предлагается анализ двух кейсов: семиотических схем и исследования Г. Ольденбергом учения Будды. Схемы обсуждаются на материале диалогов Платона «Пир» и «Тимей». Автор показывает, что Платон в «Пире» строит схемы для разрешения проблемных ситуаций и задания идеальных объектов, а в «Тимее» обсуждает природу схем. В свою очередь, Ольденберг реконструирует предысторию буддизма и основные идеи, предложенные Буддой. Особенностью его реконструкции является обращение к культуре Древней Индии, анализ древнеиндуистского сознания и ментальности, обсуждение особенностей буддистского дискурса. Автор делает вывод, что если изложенные Ольденбергом представления о буддизме использовать для целей понимания буддистских нарративов, то эти представления как оптику можно подвести под понятие герменевтического концепта. Этот концепт построен таким образом, что явно учитывает особенности индусской культуры и ментальности, как отличных от европейских.

Эпистемическая культура Японии: общие контуры в зеркале историко-философского подхода
Карелова Л.Б.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.4.1-129-138
УДК: 1(091)
Аннотация:

Способность к познавательной деятельности и мыслительным операциям, таким как aбстрагирование, сравнение, силлогизмы, конечно же, является общей для всех народов. Тем не менее при обращении к тому или иному конкретному культурному материалу возникает проблема существования отдельных эпистемических культур. Современные исследования, посвященные эпистемологическому разнообразию, опираются преимущественно на методы аналитической эпистемологии и сосредотачиваются на выявлении примеров «кросс-лингвистического расхождения» на семантическом уровне. В качестве объекта исследования часто выступают понятия «знать» и «знание». Однако есть достаточные основания для выделения и исследования эпистемических культур также и по другим параметрам. В данной статье предпринята попытка выделить ряд таких параметров, обращаясь к примерам истории японской духовной традиции, связанным с буддийскими и конфуцианскими учениями. В частности, рассматриваются буддийские доктрины двух истин и тождества абсолютного бытия и феноменального мира, а также неоконфуцианский принцип единства знания и действия, с точки зрения их влияния на эпистемологические установки японской культуры. Предпринятый экскурс позволяет на примере Японии показать, что в каждой культуре существует свой набор допущений, положенный в основу когнитивной стратегии, определенные предпочтения, большее или меньшее доверие по отношению к той или иной форме получения знания – чувственно-эмпирической, рациональной, интуитивной, а также представления о целях познания, по-разному осознаваемых в разных культурно-исторических контекстах.

Анализ терминов как инструмент компаративной философии
Канаева Н.А.
DOI: 10.17212/2075-0862-2021-13.4.1-139-153
УДК: 1 (091)
Аннотация:

Статья продолжает полемику по проблемам взаимодействия философских культур в эпоху глобализации, которая развернулась на заседаниях Круглого стола «География рациональности». Автор дает ответы на критические вопросы, поясняет методологию и принципы своей работы с индийскими философскими текстами на примере небольшого исследования метатермина «когнитивный субъект». Исследование проведено с целью обосновать отсутствие в индийской эпистемической культуре концептов разума и рациональности, краеугольных для западной эпистемической культуры начиная с Нового времени. Обоснование проводилось посредством сравнения обобщенной модели когнитивного субъекта, абстрагированной из сочинений эмпириков и рационалистов XVIIXVIII вв., с обобщенными моделями когнитивного субъекта, реконструированными на основе авторитетных сочинений трех вариантов индийских эпистемологических учений: адвайта-веданты, джайнизма и буддизма.

С точки зрения автора статьи, отсутствие концептов разума и рациональности в Индии выводит на неклассическую проблему плюрализма эпистемических культур, а использование метатермина «когнитивный субъект» позволяет найти, с одной стороны, пересечения в содержаниях эпистемологий в индийской философии и западной метафизике Нового времени, с другой – их несовместимые содержания, являющиеся конкретными проявлениями плюрализма эпистемических культур.

Для реконструкции моделей когнитивного субъекта автором был использован принцип «двойной перспективы» в сочетании с методами герменевтического и логического анализа философских терминов. Принцип обусловливал рассмотрение теоретического объекта с двух сторон: европейской и индийской. Появившись в западной эпистемической культуре, названные методы эффективно работают на объективацию результатов социально-гуманитарных исследований, благодаря чему получают всё большее распространение и среди незападных кросс-культурных философов. Применяя метод логического анализа для обоснования отсутствия концептов разума и рациональности в философии Индии, автор руководствуется правилами логической семантики и принципами семиотики.  Сравниваемые термины, западные и индийские, были рассмотрены как знаки со своими значениями и смыслами – совокупностями признаков, важных для решения поставленной автором задачи.

Автор статьи, учитывая опыт известных философов, негативно оценивает возможность решения проблемы однозначно правильного перевода.

Многозначность как способ создания нелинейного текста в китайской языковой культуре
Рубец М.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2020-12.4.1-11-24
УДК: 81'272; 811.581
Аннотация:

Статья посвящена проблеме полисемии в китайском языке как одного из способов расширения смыслов письменного текста. Полисемия как неотъемлемая часть любого языка также широко распространена и в китайском языке. Иероглифы становятся многозначными под влиянием культурных, социальных, исторических факторов, за счет метафорического и метонимического переноса и т.д.  Ситуация с многозначностью в китайском языке усугубляется еще и тем, что значение слогоморфемы (записываемой каким-либо иероглифом)  может расширяться за счет приобретения ею не только новых словарных значений, но и новых грамматических форм, поскольку практически любая слогоморфема в китайском языке может становиться как существительным, так и глаголом, прилагательным, грамматической частицей и т.д. Толкованиями различных значений иероглифов китайские филологи занимались еще в доцинскую эпоху, данная работа не прекращается и по сей день. Во второй части статьи приводится пример многозначности иероглифа dào в современных словарях, как результат расширения первоначальных значений, указанных в этимологических словарях Шо Вэнь, Цзе Цзы и Цзы Юань. В третьей части статьи приводятся конкретные примеры использования полисемичных слов носителями китайского языка в целях создания нелинейных многомерных текстов. В качестве такого рода текстов выбраны примеры как из древних стихотворений, так и из двустиший дуйлянь, таких фольклорных явлений, как загадки, анекдоты, а также из примеров творчества современных интернет-юзеров (мемы). В статье показано, что данный прием исторически укоренен в письменной культуре Китая, а значит, при чтении текстов на китайском языке необходимо учитывать не только исторические, культурные и т. п. реалии и коннотации, но и все производные значения употребляемых в тексте слов с целью выявления в тексте дополнительного смысла.

Фигура субъекта в протокатегориальных представлениях Древнего Китая
Пушкарская Н.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2020-12.4.1-25-37
УДК: 141.2; 94(315)
Аннотация:

Статья посвящена анализу места субъекта в протокатегориальных языковых конструкциях Древнего Китая. К таким конструкциям относятся фундаментальные концептуальные схемы, называемые базовыми классификациями. К ключевым схемам относятся двоичная, троичная и пятеричная классификации, которые определили основные черты и дальнейшее развитие всей китайской ментальности и цивилизации.

Основным методологическим приемом, использованным при проведении историко-философского исследования, является опора на текстовые первоисточники. Важнейшим и наиболее достоверным источником знаний о философских взглядах столь отдаленного по времени исторического периода (речь идет об эпохе Чжоу, приблизительно 1045 – 221 гг. до н. э.,) служит «Книга Перемен», или «И-цзин» («易经»). Структурный анализ использован в выявлении элементов и числовых схем в рассматриваемой фигуре субъекта.

Согласно языковой картине мира, реконструируемой на основе текстов древнекитайских источников, позиция субъекта предстает изначально встроенной в мировоззренческую парадигму архаичного Китая. Главными характеристиками человека в исследуемых конструкциях протокатегориального мышления становятся центральность и пустотность. Эти свойства индивида представляются наиболее существенными для понимания отведенной человеку роли в развертываемой модели универсума. Из выявленных в результате исследования предикатов субъекта складывается его двойственный образ. Человек, с точки зрения древних китайцев, занимая центральное положение в вертикали «трех основополагающих сил» сань цай 三才 (Земля-Человек-Небо) и обладая, благодаря своему главенствующему положению, решающими для успешного познания природных закономерностей чертами, предстает лишенным своего собственного личностного содержания. Исходная пустотность субъекта познания, являющаяся его сущностным свойством, влечет за собой отсутствие его индивидуального наполнения. Автор делает вывод об условно человеческой позиции индивида в мироздании. Человек оказывается производным от природных, космических начал, формирующих, согласно протокатегориальным представлениям Древнего Китая, не только основы миропорядка, но и принципы мироотношения.

«Назад в будущее»: новая реальность в старых текстах
Бургете Аяла М.Р.
DOI: 10.17212/2075-0862-2020-12.4.1-38-58
УДК: 141.2
Аннотация:

В статье предлагается рассматривать понятие нелинейности в качестве метафоры, выполняющей функцию получения нового знания. Это понятие используется как инструмент в стратегии прочтения, понимания и истолкования текстов, независимо от их национальной, языковой или временной принадлежности. Современная ситуация неопределенности и неожиданных изменений, коснувшаяся всех сфер жизни, формирует вызовы, заставляющие по-новому смотреть на будущее человечества. Поставленные сегодня вопросы неизбежно заставляют задуматься о том, так ли уникальны сегодняшние события? Не сталкивалось ли человечество ранее с чем-то подобным? А именно: были ли в истории ситуации, эпохи, в которых приходилось реагировать на то, что в «одночасье», по историческим меркам, приходилось перестраивать и изменять кардинально свою жизнь, ломать привычные устои общества, пересматривать их в глобальном масштабе? Сходные события, в которых одним из «действующих лиц» были эпидемии, нанесшие невосполнимый урон коренному населению Нового света и практически уничтожившие его, наблюдались в первое столетие после открытия Америки. Анализируется, какое отражение это нашло в текстах хроник, каким образом осмысливалось современниками, как победителями, так и побежденными. Ставится вопрос: возможно ли извлечь уроки для современности? Как проецировать эти знания на новую возможную реальность? Рассматриваемые тексты, фрагменты из хроник XVI в., описывают эпидемии, вспыхнувшие на территории Новой Испании еще в разгар завоевания и в первые десятилетия после него. Показана взаимосвязь процессов, связанных с предрекаемым сегодня концом глобализации и трансформациями техногенной цивилизации. Различные аспекты этой взаимосвязи, выявленные благодаря приложению метафоры нелинейности, позволяют реконструировать и осмыслить историческую реальность как сложностный непрерывный процесс. Это в свою очередь дает возможность поставить новые задачи для исследования в различных областях знания.

Мистическое переживание вечности как предел переживания времени
Парибок А.В.,  Псху Р.В.
DOI: 10.17212/2075-0862-2020-12.4.1-59-76
УДК: 115.4; 141.336
Аннотация:

В статье ставится цель прояснить две традиции осмысления времени, а именно рационалистическую, в которую входят частно-научная (на Западе восходящая к «физике» Аристотеля) и философская (восходящая на Западе к Августину), и мистическую (наиболее методически выдержанной является йогическая традиция классической Ин­дии и исламский мистицизм). Во Введении ставится проблема времени и задаются предметные границы рассмотрения. В основной части рассматривается частно-научная (кратко) и философская односторонности понимания времени. Обнаруживается, что в названных трактовках времени не было разделения на изначальное указание феномена времени (ответ на вопрос: «Что такое время как фено­мен?») и трактовку смысла этого феномена (ответ на вопрос: «Как понимать феномен времени?»). Физическая односторонность рассмотрения времени целиком погружена в объектную область, а философская односторонность исходит практически исключи­тельно из субъекта (памяти, созерцания, желания, собственной природы). Проблема времени – это одна из наиболее сложных проблем для осмысления. Основной тезис статьи заключается в том, что прафеномен времени явлен сознанию из непременно совершающе­гося переключения и сопоставления между двумя процессами: ориентировки во внеш­нем мире и вниманием к когитации, т.е. между внешним и внутренним. Эта двой­ственность совпадает с двойственностью, осуществляющейся в элементарной единице рассудочного мышления – суждении, субъект которого признается принадлежащим внешнему миру, а предикат – внутреннему. Отдельно рассматривается пони­мание времени в мистической традиции. Мы остановимся на рассмотрении двух спо­собов осмысления времени – рационалистическом (философском), представленном учением Канта, и мистическом, представленном у суфиев и йогов (с указанием прин­ципиальной разницы между ними). Отметим, что эти два способа нами не противопос­тавляются, хотя в некотором смысле они и исключают друг друга. В Заключении демонстрируется, что синтез этих двух подходов был фактически осуществлен Геге­лем, но не в его «Философии природы», обычно связываемой с понятием времени, а в «Науке логики» (во вневременном развертывании абсолютного знания).