Идеи и Идеалы

Анализируется книга английского экономиста Тейна Густафсона «Колесо фортуны. Битва за нефть и власть в России». Во второй части статьи рассматривается период развития нефтяной промышленности РФ, начиная с 2001 г.  Укрепление государственной власти с приходом к власти Путина и успешная деятельность частных нефтяных компаний, наряду с ростом мировых цен на нефть, обеспечили быстрый рост добычи нефти в РФ, что позволило Густафсону расценить период 2001-2004 гг. в качестве нефтяного чуда. Последующее замедление добычи нефти он связывает с истощением старых нефтяных месторождений при слабом освоении новых. При этом немалое значение в этом замедлении Густафсон придает огосударствлению нефтяной промышленности и усиливающейся в России враждебности к иностранному капиталу вообще и Западу в частности. Автор дополняет этот анализ расчетами, показывающими ограниченные финансовые ресурсы нефтяных компаний и плохое их использование. Густафсон предсказывает кризис в нефтяной промышленности РФ и рекомендует либерализацию отрасли и усиление интеграции нефтяной промышленности РФ в мировую экономику.

Статья посвящена особенностям венчурной индустрии в Российской Федерации. Выполнен анализ статистических показателей российского рынка прямого и венчурного инвестирования, выявлены его ключевые особенности. Использовались статистические данные, представленные Российской ассоциацией венчурного инвестирования (РАВИ). Проведенный анализ показал, что на рынке прямого и венчурного инвестирования в России преобладает инвестирование в компании на поздних стадиях (расширение, реструктуризация), а инновационные компании на более ранних, так называемых «венчурных» стадиях (посевная, начальная, ранняя), остаются недофинансированными. Среди фондов, занимающихся инвестированием в компании на венчурных стадиях  

(посевная, начальная, ранняя и в некоторых случаях расширение), т.е. VC фондов, наибольшую долю занимают частные фонды.

Наибольший объем инвестиций венчурного капитала в России осуществляется в сектор информационно-коммуникационных технологий. Венчурное инвестирование в так называемые «реальные отрасли» (в терминологии РАВИ), осуществляющие производство материальной и нематериальной продукции, занимает наименьшую долю в отраслевых предпочтениях венчурных фондов. Иными словами, инновационные проекты в данных отраслях национальной экономики остаются недофинансированными. Сделан вывод о том, что доминирующим источником венчурных инвестиций для «не IT»-компаний выступают VC фонды с участием государственного капитала: наибольшая доля этих фондов сфокусирована на венчурных инвестициях в реальные отрасли или имеет смешанные отраслевые предпочтения. Большинство венчурных инвестиций направлено в Центральный федеральный округ. Остальные регионы не принимают активного участия в формировании национальной венчурной среды.

Авторами предложены рекомендации по улучшению инфраструктуры венчурного финансирования инновационных проектов на уровне регионов. Сделан вывод о том, что в настоящее время деятельность различных структур, оказывающих содействие инновационному процессу на уровне регионов РФ, не скоординирована. Необходимо создание единого центра, координирующего инновационную деятельность в конкретном регионе, включая деятельность, связанную с привлечением венчурных фондов и инвестированием их средств в объекты в данном регионе.

В статье приводится обоснование стратегий устойчивого развития субъектов Федерации с огромными территориями, заключающееся в необходимости мониторинга состояния и социально-экономического анализа факторов развития не только регионов в целом, но и территорий более низких иерархических уровней. Зачастую группы муниципальных образований имеют общие существенные особенности и характерные черты экономического развития, схожие интересы. Это порождает необходимость формирования субрегионального подхода к анализу проблем такого рода территорий и прогнозированию их дальнейшего развития. Задействование механизмов пространственного и межтерриториального взаимодействия требует корректного согласования стратегических целей и путей их достижения.

Кратко рассмотрены подходы к анализу региональных процессов. В качестве основного инструментария для исследования выбран SWOT-анализ, так как он позволяет выявить и систематизировать факторы, которые способствуют достижению выбранных целей долгосрочного социально-экономического развития территории. Специальное внимание уделено интегративной функции этой методики.

Выполнен анализ стратегического соответствия имеющихся внутренних ресурсов и возможностей внешним условиям и факторам влияния для одного из восточных субрегионов России – центральной экономической зоны Республики Саха (Якутия). Интегративная функция SWOT-анализа и когнитивное моделирование позволили отразить взаимодействия между факторами и оценить степень их влияния на реализуемость стратегических целевых установок развития территории.

Показано, что наибольшее влияние на достижение основной цели Стратегии развития территории оказывают управляющие воздействия, направленные на стимулирование развития промышленности и инфраструктуры, на ликвидацию отставания в развитии социальной сферы, на использование интеграционных возможностей и ослабление роли негативных для региона эффектов, вызванных политикой корпораций и федерального центра. Существенное значение могут иметь формирование благоприятной институциональной среды и приток финансово-инвестиционных ресурсов на территорию.

Статья посвящена проблеме развития человеческого капитала в условиях четвертой промышленной революции в контексте развития международной торговли Российской Федерации. Авторы рассматривают вопрос влияния человеческого капитала на повышение конкурентоспособности России на мировых рынках в условиях цифровой экономики. Развитие цифровой экономики напрямую связано с образовательным процессом. Для успешного развития и внедрения IT-технологий в бизнес-среду необходимо большое внимание уделять подготовке кадров, которые будут способствовать развитию информационной инфраструктуры. Без качественного кадрового обеспечения развитие и внедрение в жизнь цифровой экономики невозможно. В качестве объекта исследования были выбраны компоненты человеческого капитала, благодаря которым происходят изменения, необходимые для формирования цифровой экономики.

В статье анализируется динамика уровня развития человеческого капитала Российской Федерации относительно других стран. Описана значимость инвестиций в компоненты человеческого капитала, которые непосредственно влияют на макроэкономические показатели страны. Теоретико-методологической основой данной статьи являются законодательные акты и нормативные документы Российской Федерации, отечественные и зарубежные публикации и издания по этой тематике. В качестве информационной базы использовались статистические сборники ВШЭ, данные Федеральной службы государственной статистики и данные Всемирного банка, информационные материалы, опубликованные в периодической печати и размещенные в сети Интернет. Исследование основывалось на методах статистического анализа и сопровождается обширным обзором литературы и сравнительным анализом международных индикаторов и индексов, доступных в настоящее время.  Исследование охватывает период 2000–2018 гг.

Статья рассматривает связь идей и идеалов на материале музыкальной культуры в СССР и Азербайджанской ССР в 20–30-е гг. ХХ в. Эти географические и временные координаты предоставляют богатый материал для изучения поставленной проблемы. Установление советской власти обусловило колоссальные перемены в жизни, в том числе в музыкальном искусстве и в культуре в целом. Сущность обновления состоит в овладении композиторами принципами социалистического реализма. Одна из самых важных особенностей этого времени – дух массовости, коллективизма. Это прямой отклик на новые экономические отношения. В азербайджанской музыке этого периода начинает разрабатываться феномен «мы», который ярче всего отразился в жанре массовой песни. В опере, в концепции драматургии главенствует победа народных масс. Основная тенденция в искусстве Азербайджана до 1920 г. – общегуманистическая, после 1920 г. – партийная коммунистическая. Главное музыкальное свершение 1920–30-х гг. в Азербайджане – рождение нового музыкального стиля, следствием чего стал выход азербайджанской музыки на мировую арену. Музыкальная стилистика в СССР и Азербайджане становится, как правило, героической в противовес лирической в предыдущий период. Героическая линия актуализируется прежде всего в маршевых интонациях. Зависимость творческих идеалов от идей эпохи сказалась и в феномене злободневной историчности, в отказе от понимания истории как легенды и мифа. Основные черты главных героев азербайджанского музыкального театра – Меджнун и Кероглы – противоположны: созерцание и действие, непротивление и борьба, мугамный и ашугский жанры. При всем различии культурологических принципов вторая эпоха сохранила преемственность с первой в жанре русской народной песни и традиционных азербайджанских ладах.

На основе анализа некрологов революционеров, принадлежавших к различным политическим партиям социалистического лагеря, в статье предпринята попытка реконструкции «идеала» революционного деятеля. Автор исходит из того, что анализ комплекса некрологов определенной социальной или общественной группы позволяет вычленить те ценности, которые в данный период наиболее важны для конкретной группы, осуществить реконструкцию ее морально-этических представлений, являющихся одним из системообразующих факторов ее субкультуры. Показано, что уподобление революционного некролога житиям святых правомерно, во-первых, в силу тождества функций – создание образа «героя», на которого нужно равняться и формирование «пантеона»; во-вторых, потому, что, хотя революционеры в массе своей были людьми нерелигиозными, их революционная убежденность порой принимала религиозную окраску, становилась своего рода исповеданием новой веры, в рамках которой появлялись свои «святые» и «мученики». Термин «некролог» понимается достаточно широко. Анализу подвергались не только короткие заметки, сообщавшие о смерти того или иного человека, но и материалы мемуарного характера, биографические очерки, если они имели характер некролога, публиковались в рубриках типа «Памяти ушедших» и/или имели другие черты, свойственные данному жанру. На основе анализа некрологов, опубликованных в нелегальных газетах «Знамя труда» и «Пролетарий», в журнале «Каторга и ссылка», а также в эмигрантской прессе («Социалистический вестник» и «Новый журнал»), выделен набор черт характера и свойств человеческой личности, воспринимаемых как безусловно положительные, а также комплекс поступков и моделей поведения, которые характерны для настоящего революционера и позиционируются как пример для подражания. Делается вывод о том, что гипотеза о схожести агиографической литературы и некрологов, происходящих из революционного лагеря, оправдала себя.

Статья посвящена некоторым теоретико-методологическим, а также прикладным аспектам имагологии, связанным с применением ее понятийно-категориального инструментария для изучения кинематографической «гиперреальности». Последняя рассматривается как источник-резервуар медийных имагем как ведущих конструктов бинарной оппозиции по типу «свой/чужой» – «мы/они», выполняющих функцию непрерывной когнитивной мобилизации, приводящей к созданию долговременных, универсальных, надтекстуальных аллюзий и поэтому востребованных для современного процесса политической стереотипизации и формирования идентификационных кодов.

Преобладающим видом источников исследования выступили кинодокументы, кинофильмы английского и американского производства различной жанровой принадлежности. Предпринята попытка оценить информационный потенциал имагосферы изучаемых кинофильмов на предмет качества репрезентации специфического юмора «холодной войны», особенностей средств художественно-визуальной выразительности для воспроизведения образа другого (иного). В исследовании делается вывод о различиях в морфологии политико-сатирического имагосферы английского и американского кинематографа. Если медиа-тексты США, несмотря на обстановку «предразрядки» в международных отношениях, продолжали воспроизводить нуар-гротесковые образы идеологических противников как непременных носителей «красной опасности» либо в военно-силовом, либо в культурном отношении, то многие фильмы, произведенные в Великобритании, были лишены такой карикатурно-показательной демонстрации непримиримости цивилизационных и геополитических противоречий. 

В заключении подчеркивается значение англо-американского кинематографического юмора и «смеховых технологий», выступавших эксплицитным выражением имманентных мобилизационных механизмов и превратившихся в самодостаточные движущие силы, приводящие к формированию «холодной» политико-идеологической экзистенциальности как особого типа мышления и действия.

Цель данной статьи заключается в выявлении структуры и воссоздании иерархии ценностей в рок-культуре. Согласно гипотезе, рок-культура является важным инструментом формирования постиндустриальной аксиологии, что может быть сопряжено с гипертрофированным проявлением ценностей, с их издержками, выражающимися в появлении дополнительных ценностей. Рок-культура понимается как система отношений, совокупность ценностей, норм, идентичностей, практик и символов, формирующихся вокруг социальной среды, объединенной рок-музыкой. Методология статьи основана на принципах структурно-функционального анализа. Основной источник – включенное полуформализованное нарративное интервьюирование, а также результаты включенного наблюдения. Аксиологическая модель рок-культуры выстраивается вокруг ценностной дихотомии коллективизм, единение / индивидуализм, самовыражение. Одним из вариантов данной оппозиции становится противоречие между ценностями семьи, профессии и неограниченным самовыражением. Необходимость ввиду данных противоречий перестраивать собственную аксиологическую модель, адаптировать изначально чужеродный образ жизни коррелирует с ценностями активности и инновационности. Еще одной центральной для рок-культуры становится ценность бунта, противостояния, которая, в свою очередь, находится в диалектическом взаимодействии с аксиологемой творчества, креативности. Творчество имеет в рок-культуре сложную и многоуровневую структуру, которая выстраивается на основе избыточной полижанровости и экзистенциальной установки на преобразование реальности. Вышеназванные ценности порождают ведущую аксиологему рок-культуры – свободу. Данная ценность порождает ряд второстепенных аксиологем, имеющих факультативный характер. Это леность, избыточный инфантильный гедонизм, бытовые девиации (не в практическом, а в аксиологическом значении). Таким образом, в центре аксиологической системы рок-культуры выстраиваются ценности, коррелирующие с постиндустриальным типом культуры. Имеющие традиционалистскую коннотацию леность и гедонизм находятся на периферии рок-культуры и представляют собой производные аксиологемы свободы. Противостоящие неограниченной возможности самовыражения ценности семьи и работы, связанные с ответственностью, представляют собой аксиологемы индустриальной культуры. В системе рок-культуры они занимают пограничное, периферийное место. Можно заключить, что аксиология рок-культуры подчинена условиям трансформации культуры в ее постиндустриальное качество, что порой может быть связано с усилением отдельных ценностных позиций, с приобретением ими гипертрофированных качеств.

В статье рассматривается актуальная для современного культурологического знания проблема изучения культурных смыслов литературного и живописного пейзажа в постмодернистском дискурсе. Отмечается, что характерные для постмодернизма полифоничность содержания, «ризоматическая» структура текстов, их игровой характер, интертекстуальность во многом обуславливают тот факт, что границы традиционных видов и жанров искусства становятся условными. Само понятие «границы» как своего рода «демаркационной линии» сменяется идеей релятивности внутривидовых отличий. В «ситуации постмодерна», для которой парадигмальными являются установки на «гетероморфность языковых игр», динамическую устойчивость, придание важного значения плюрализму, случайности, допущение различных путей развития и его описания, пейзаж выходит за рамки самостоятельной жанровой формы, создавая многокомпонентные интертекстовые структуры, организованные по принципу цитатности, коллажности, свободного построения семантических отношений. Тенденция нивелирования внутривидовых границ в искусстве постмодерна ведет к трансформации содержательного ядра пейзажа в направлении механического копирования, деконструкции, ироничного обыгрывания «привычных» норм классической или, в большей степени, модернистской художественных стратегий, которые всегда выполняли определенную телеологическую функцию, т. е. репрезентировали артикулированную авторскую идею. Пейзаж (как литературный, так и живописный) в таком контексте становится актом высказывания, коммуникативным событием, «планом консистенции» (Ж. Делёз), где полисемантизм внутренних связей ведет к перманентному углублению в слои культурного текста.

В статье на основании анализа произведений Дж. Фаулза, М. Павича, А. Кифера делается вывод о том, что в постмодернизме традиционное понимание пейзажа как целостного художественного образа природного мира сменяется трактовкой его как мозаичной, многослойной структуры, части которой связаны вариативно, обладают полиассоциативностью и многозначностью трактовок. Их смысловое прочтение не регламентировано авторским замыслом, а находится в диалогическом взаимодействии с читателем или зрителем. Выявленные тенденции жанровой синестезии в постмодернистском дискурсе наполняют пейзаж практически неограниченными возможностями в построении сложной полисемантической структуры, в которой смысловые уровни связаны не иерархически-инвариантно, а находятся в динамическом взаимодействии, образуя между собой места «сборок» и «распределения» информации в соответствии с определенным культурным контекстом.

Тема статьи – новое понятие рациональности в философии культуры Эрнста Кассирера. Необходимость такого понимания была обусловлена кризисом проекта модерна (проекта Просвещения). Одной из ключевых идей, вокруг которой выстраивался проект, является рациональность. Однако именно этот концепт начинают переосмысливать и критиковать на рубеже XIX–XX вв. Узкое понимание рациональности порождает проблему обоснования гуманитарного знания и встраивания его в научную парадигму. Многие философы предпринимали попытки разрешить этот вопрос. Было намечено два пути: категорический разрыв со сложившейся традицией (это, например, подход интуитивистов) и работа в рамках традиции (расширение концепта рациональности с намерением включить в него большее число явлений культуры). Неокантианец Эрнст Кассирер относится к последователям второго подхода. 

Разработанное философом понятие символической формы позволяет выстроить новое множественное представление о рациональности. По его мнению, каждое явление культуры имеет свою собственную рациональность. Этот взгляд на проблему дает возможность говорить о гуманитарном знании как о научном, т.е. вписывающемся в рамки, заданные научному знанию Новым временем. Кассирер не разработал полноценную систему, но наметил важные направляющие в исследованиях культуры. В частности, он выделил две категории гуманитарных наук, такие как форма и стиль. Кроме того, философ разделил два способа образования понятий: логически-дискурсивный и лингво-мифологический (метафорический). Подход Кассирера, его стремление к множественности в дальнейшем станет определяющим признаком новой эпохи – эпохи постмодерна.

Статья посвящена образу женщины, конструируемому властным дискурсом в ранний советский период. В фокусе внимания – навязывание советским женщинам, помимо социальной роли работницы производства, общественницы и матери, еще одной роли – контролера за общественным порядком. Исследование посвящено трансформированию женского образа в рамках антиалкогольной политики. Содержание этого дополненного образа и способы его трансляции в массовой литературе были изучены с помощью качественного контент-анализа. Источниками послужили тексты, представляющие позицию редакции и письма читательниц, опубликованные в журнале «Работница» за период с 1925 по 1936 гг., статьи из журнала «Революция и культура» за 1928–1930 гг. и пропагандистские брошюры.

В ходе исследования было обнаружено, что в борьбе за «культурно пьющих» граждан пропаганда начала менять адресатов своих властных посланий. Вместо того чтобы обращаться к жертвам алкогольной зависимости, мужчинам, пропаганда направила свое внимание на их жен. Героини антиалкогольных статей представали перед читателями невинными жертвами мужниного пьянства, но в то же время подчеркивалось, что они обладают большим личностным потенциалом, чтобы мужественно бороться с алкоголизмом. В связи с этим образ женщины начинал приобретать всё более положительные черты. Истории женских судеб вызывали не только сострадание и жалость, но и восхищение. В то же время образ присутствовавшего рядом с ней мужа становился всё более жалким, беспомощным и проявляющим низкую социальную ответственность. Официальный дискурс 1930-х гг. стремился передать женщине полномочия семейного и социального контроля. Вследствие этого конструируемый образ трудящейся женщины-матери, занимающейся общественной работой, обогатился социально-воспитательной и общественно-регулирующей функцией. Таким образом, антиалкогольная пропаганда провоцировала изменение ранее существующего гендерного порядка, при котором главенствующее место в семье занимал мужчина, и выводила на передний план женщину как более сознательного советского человека.

В статье рассматривается право индивида на уединение в своем приватном пространстве. Право на приватность подразумевает не полное одиночество и отсутствие социальных контактов, а возможность самостоятельно регулировать степень близости и дистанции в отношениях с другими людьми. Человек как социальное существо испытывает потребность как в общении, так и в отдыхе от других людей в своем приватном пространстве, предоставляющем возможность для досуга и личностного саморазвития. Собственное жилище закрыто от объективирующего взгляда Другого; здесь не требуется носить социальную маску, учитывать чужое мнение, подвергаться чьим-то оценкам. Потребность в уединении также обусловлена телесной природой человека, поскольку согласно общественным предписаниям многие действия, связанные с уходом за телом, должны быть закрыты от публики.

Степень необходимости побыть вне общества зависит от времени и культуры. В традиционном обществе Средневековья пребывание в одиночестве расценивалось как состояние опасности, опыт недостаточности, причиной чего была слабость государственных структур, не предоставлявших индивиду защиту. С ростом индивидуализма, связанным с усилением государства, а также повышением благосостояния и грамотности населения, происходит усложнение жизненного мира личности и растет потребность в уединении. В Новое время происходит дифференциация домашнего пространства: возникают такие виды помещений, как библиотека, кабинет, комната, где человек мог предаться отдыху, размышлениям или чтению в одиночестве. Долгое время только обеспеченные слои населения могли позволить себе приватное пространство. Однако со второй половины XX в. такая возможность появляется у большинства населения развитых стран.

Для современного человека наличие своего приватного пространства является психологической потребностью, ущемление которой вызывает состояние депривации, тревоги и раздражения. Нарушение приватного пространства характерно для тоталитарных режимов, стремящихся осуществлять тотальное наблюдение и контроль над индивидом. Право на приватность конститутивно для человеческого достоинства и является базовым для современной концепции личности, ее свободы и автономии.