Идеи и Идеалы

Аннотация:

В статье с современных позиций анализируется теоретическое наследие К. Маркса, особенно в части его политико-экономических трудов. Делается попытка ответить на вопрос о причинах необыкновенной популярности его идей в прошлом и в настоящем. Рассмотрены научная программа и парадигма экономической теории К. Маркса. Выявлены принципиальные отличия его научной программы от программ других ведущих экономистов первой половины XIX века. Показано, что парадигма марксистской экономической теории существенно отличается от жесткого ядра классической политической экономии. Марксизм имеет собственную оригинальную парадигму, объединяющую некоторые элементы классической политической экономии и исторической школы, причем ведущие принципы заимствованы как раз из исторической школы, а ряд принципов классической политической экономии переведены из жесткого ядра теории в защитный слой. Рассмотрено влияние исследовательской программы и некоторых базовых элементов экономической теории К. Маркса на работы ученых, работавших в рамках альтернативных школ и направлений. Представлена критика отдельных элементов марксистской теории, а именно его исторической концепции, социологии и, особенно, политической экономии. Особое внимание уделено терминологии, особому языку Маркса. Показано, что марксизм оказал большое влияние на выбор предмета и постановку задач неоклассики, австрийской школы и различных направлений институционализма. Главное достижение марксизма состоит в постановке проблемы возникновения, развития и гибели современного буржуазного общества и адекватной ему институциональной системы, определяющей экономическую динамику и распределение общественного богатства. Марксистское объяснение экономических процессов: динамики цен, прибыли, доходов, циклического характера развития производства и многих других, а также теории исторической динамики, классовой структуры общества, неэффективности децентрализованной рыночной экономики не прошло проверку временем и не подтверждено фактами. Но многозначность марксистской критики буржуазного общества и, главное, афористичность и эмоциональность произведений К. Маркса делают его произведения весьма притягательными и в настоящее время. Причина видится в комплексном характере политико-экономической, социально-исторической и даже идеологической и психологической доктрины Маркса. Современная наука является специализированной и поэтому менее привлекательной и трудно усваиваемой по сравнению с марксистской доктриной.

Аннотация:

Помещение Маркса, вкупе с марксизмом, в религиозный контекст может показаться странным, по крайней мере той части человечества, которая ещё помнит про «опиум для народа» и «вздох угнетённой твари». Утвердилась привычка связывать автора и его учение исключительно с формами научного знания. При более тщательном и последовательном рассмотрении оказывается, однако, что вопреки сложившемуся стереотипу исключительно сциентистской идентификации марксистской доктрины, обращение именно к религиозному контексту позволяет понять её подлинное место в истории и культуре. Как говорил русский философ Серебряного века Сергей Николаевич Булгаков, религия несёт «высшие и последние ценности, которые признаёт человек над собою и выше себя, и то практическое отношение, в которое он ставится к этим ценностям». Но что такое ценности? Ценности – суть конечные основания выбора и целеполагания. Социальной формой бытия иерархии ценностей выступает религия. В статье обосновывается тезис, согласно которому генезис марксизма стал продуктом сложной коллизии в общем культурологическом процессе, охватывавшем философию, науку и религию в их взаимосвязи. Особенностями взаимодействия данных культурных феноменов в определённом социальном контексте объясняются явно присущие марксизму культурологические черты религии.

Аннотация:

Обсуждаются наиболее общие социально-философские и макросоциологические идеи марксизма. Рассмотрены основные аргументы тезиса о социально-экономическом характере «базиса» при отнесении политики, государства и всей духовной, культурной сферы к «надстройке», представлена критика по каждому из них. Значимость материального производства для социальных процессов и исторической динамики не отрицается, но показано, что наряду с этим фактором всегда действуют другие, не менее, а иногда более сильные факторы. Признается справедливость критики Ф. Энгельсом наивной аргументации Е. Дюринга в пользу тезиса о первичности власти и насилия, но проведенный анализ имплицитно скрытых социальных отношений собственности показывает фундаментальный характер не только отношений власти и насилия, подкрепляющих собственность, но также нормативных культурных образцов и психологических установок. Технологический прогресс теряет статус главного движителя исторической динамики и социальной эволюции. Он остается весьма важным фактором, но лишь среди иных, не менее значимых драйверов изменений. Социальные революции действительно нередко устраняют ставшие неадекватными политические формы, но также отнюдь не являются ни единственными, ни главными факторами таких перемен. Государство вовсе не является «орудием» класса эксплуататоров (феодалов, капиталистов). Государство и государственный класс (чиновники) – это почти всегда самостоятельный субъект со своими интересами, картинами мира, ресурсами. Марксизм твердо ассоциируется с борьбой за социальную справедливость, против классового неравенства, против эксплуатации человека человеком, против порабощения. Поскольку люди продолжают стремиться к повышению своего социального статуса, классовая поляризация, та или иная мера эксплуатации, социального неравенства всегда имеют место, прорываясь через все попытки ограничений и уравнивания. Это означает неизбывность спроса на социальную справедливость, которая питала, питает и всегда будет питать высокую посмертную репутацию Маркса и обеспечивает появление все новых и новых приверженцев марксизма.

Аннотация:

Статья посвящена обоснованию статуса марксизма как революции в экономической наука. Для достижения поставленной цели автору пришлось разрешить ряд методологических трудностей, связанных с междисциплинарным характером марксизма, поскольку революционные изменения могут касаться философской, социологической, политической сфер марксизма, но не затрагивать экономическую область. Показана роль идеологического фильтра, сопровождающего марксизм, что долгое время не позволяло получить представление об аутентичном марксизме. Кроме того, марксизм в своем развитии прошел несколько этапов, поэтому необходимо выбрать точку отсчета для оценки его революционности. В ходе исследования автор пришел к выводу, что марксизм привел к кардинальным изменениям в экономической теории, оформившись в самостоятельное направление экономической мысли, которое сохраняет востребованность и в наше время. Однако с позиции теории парадигм Т. Куна марксистская политэкономия не является результатом революционного переворота и новой парадигмой по отношении к классической политической экономии, а представляет собой ее продолжение в форме синтеза идей классической политической экономии и немецкой классической философии. Тем не менее, сами теоретики марксизма оценивают его как результат революционного переворота в экономической науке, поскольку развитие путем противоречий и качественных скачков составляют суть марксистской теории.

Аннотация:

Теория промышленных циклов К. Маркса была фрагментарно представлена в «Капитале», исследовавшем становление и развитие капитализма до полного расцвета свободной конкуренции. Лаконичный обзор показывает, что критика этой теории Й. Шумпетером является поверхностной. Маркс не вывел математических законов кризисов. Настоящая статья частично заполняет этот пробел для государственно-монополистического капитализма на основе законов прибавочной стоимости и монопольной прибыли. Рассмотрены две модели (TM-2 и TM-2м), переход от первой ко второй происходит как восхождение от абстрактного к конкретному. TM-2 эндогенно воспроизводит циклы в положительных темпах прироста чистого продукта, TM-2м эндогенно генерирует промышленные циклы с кризисным снижением чистого продукта. Это снижение достигается путем преобразования ключевого параметра функции автоматизации в новую дискретную переменную в зависимости от абсолютного перенакопления капитала. Кроме того, введен пропорциональный контроль над нормой накопления капитала. TM-2м позволяет сравнивать воздействие экономической политики на промышленные циклы и долгосрочные тенденции в экономике США в зависимости от целевой нормы накопления капитала, выбранной государством и финансовым капиталом в конкретных сценариях. Анализ с помощью этой модели показал, что в 2018 году начнется кризис, открывающий следующий промышленный цикл, который завершится в 2025 г. в сценарии 1 или в 2026 г. в сценарии 2. Государственно-монополистический капитализм вступает в новый период перепроизводства, когда возрастает роль действенной экономической политики.

Аннотация:

Скептическое отношение к интеллектуальной истории Древней Руси (XI–XVII вв.) c начала XVIII в. было заложено в кругах просветителей, ориентировавшихся на каноны новоевропейской философии и исключавших саму возможность такой истории. Эта точка зрения имеет сторонников и в наши дни. Введение в научный оборот и исследование текстовых источников и артефактов показало безосновательность такой категоричной точки зрения. В статье проблема древнерусской интеллектуальной истории обсуждается в контексте современных представлений о рациональности и ее исторических типах. Предлагается системная модель рациональных практик, в которой принимаются во внимание результаты исследований археологов, историков, филологов, историков науки и философов. Актуализация областей точных, естественнонаучных и технических знаний в древнерусский период определялась запросами повседневности. Ритуал требовал вычисления дат переходящих праздников, что стимулировало развитие математико-хронологических работ и астрономических наблюдений. Сложность расчетных текстов компутистов позволяет сделать вывод о высоком уровне точности этих работ и атмосфере соревновательности. В освоение логической методологии внесли вклад переводные тексты Изборника 1073 г., «Диалектики» Иоанна Дамаскина, работ Андрея Курбского, «Логики» Аль-Газали, пособия по логике Моисея Маймонида. Древнерусскими интеллектуалами логический инструментарий использовался для дискутирования теологических и светских проблем. О глубоком усвоении средневековых естественнонаучных знаний свидетельствуют русские сборники, в которых отражены сведения о физических явлениях в земной, водной и воздушной сферах. Медицину и врачевание в реалиях Древней Руси относят к сокровенному знанию, в недрах которого развивались интеллектуальные тенденции. На основании различного решения проблемы соотношения души и тела медицинские практики и относящиеся к ним тексты можно дифференцировать по направлениям: теотерапия (духовная помощь и целительство), народное врачевание (натуропатия, психотерапия) и природосообразная медицина (гиппократова традиция). Текст «Галеново на Гиппократа» и его литературный конвой свидетельствуют о развитии ятроматематических знаний, в основе которых лежит принцип антропокосмического тождества и представления о качественной природе времени. Анализ проводимой светской властью христианизации ставит вопрос о русском опыте политического рационализма. Важнейшей областью гуманитарного творчества была деятельность по переводу христианской литературы, в ходе которой шло формирование отвлеченных понятий и логико-вербальных форм мышления. В связи с усилением современного внимания к когнитивным практикам несомненный интерес представляет отечественное наследие осмысления духовного опыта в мудром слове. Принципы информационно-коммуникационных технологий можно сопоставить с учением о саморазвивающейся пространственной мысли в «Палее Толковой».

Аннотация:

Одной из причин «моментального», по историческим меркам, завоевания, покорения и фактического уничтожения многомиллионных цивилизаций Нового Света послужило разрушение рациональной основы цивилизации, понимаемой как комплекс религиозных, космологических, философских воззрений и образовательных структур, обеспечивавших их поддержание. Наиболее показательным примером является цивилизация, традиционно называемая Империей ацтеков. Она оказалась первой на пути завоевателей и на тот момент была наиболее «живой», развитой и многочисленной. Парадоксально то, что именно на языке науа (общем для населения Центральной Мексики), не имевшем алфавитной письменности, до нашего времени дошло наибольшее количество текстовых источников, по которым мы можем судить о существовании у ацтеков сложной системы мировосприятия и религиозно-философского мышления, объединявшего в целостность все сферы жизни человека и общества. Записанные латиницей на языке науа или воспроизведенные на испанском языке свидетельства и рассказы уцелевших в первые годы конкисты носителей древнего знания, передававшегося в устной традиции, и уцелевшие пиктографические «книги» (кодексы) дают нам возможность оценить роль рационально-мировоззренческой составляющей в жизни народов, населявших центральную Америку накануне завоевания. Задача данной работы – обозначить точки конфликта двух цивилизаций в рационально-философской плоскости. Одна из сторон уже вступила на путь техногенного развития, вооружена «продвинутым» оружием и воинствующей монотеистической религией, имеющей ярко выраженные миссионерские устремления. Другая представляет собой традиционное общество, характеризующееся ярко выраженной «национальной идеей», основанной на религиозно-космологическом миропонимании, строгой социальной организацией, всеобщей системой образования, наличием четких законов, регламентирующих все сферы повседневной жизни, и астрономически выверенной системой исчисления лет и человеческих судеб. Можно сделать вывод о том, что сильная сторона цивилизации – ее организованность и установленный порядок, – оказалась слабым звеном, разрушение которого привело к распаду целостности. Разрушение основы, потеря высшего смысла – стержня этого отлаженного, действующего механизма, – вызвало крах всей системы: религиозных ритуалов, хозяйственной организации, управленческих структур, образования, воспитания и повседневного уклада жизни.

Аннотация:

Исследование посвящено выявлению родовых свойств высшей политической власти и форм ее взаимодействия с региональными элитами в тюркском мире в контексте преемственности с политической традицией Золотой орды и ее осколков – Сибирского ханства и Русского государства. В статье выявлены несколько характерных черт социально-политической организации тюркской государственности. Первая – «порядок ради торговли», т.е. ситуация, при которой государственность формируется вокруг экономической идеи, по отношению к Тюркскому каганату – вокруг обеспечения стабильного функционирования торгового пути с Востока на Запад. Вторая – «политическое впереди этнического»: в тюркском мире этносы складываются после формирования политических объединений. Третья – государственность как власть не над территорией, а над людьми. Предложенная в статье постановка проблемы власти снимает целый ряд традиционных «проблемных вопросов» описания тюркских государств – от вопроса границ до проблемы применимости по отношению к ним формационной теории и понятия «феодализм». Из этого следует четвертая особенность тюркской государственности – максимальная отдаленность центральной власти от «земли», власть верховного правителя как власть не над государством «в целом», а над региональными элитами. С одной стороны, это создает известный ореол сакральности верховной власти, с другой – делает ее крайне нестабильной, обязывающей к постоянному поиску компромиссов с местными правителями. На этом фоне особую роль играют «низовые» социальные структуры, отличающиеся стабильностью на фоне меняющихся верховных правителей. Последнее обстоятельство, в частности, определило относительную простоту интеграции Сибирского ханства в Русское государство: новая власть просто «перевела» на себя аборигенные податные единицы (волости). Русские не предложили западносибирским аборигенам ничего принципиально нового: поскольку государственность в Московском царстве и Сибирском ханстве строилась на одних и тех же принципах, новая власть фактически не занималась здесь строительством политических институтов, используя уже существующую систему отношений.

Аннотация:

Развитие методологических и теоретических аспектов робастного управления экономическими системами соотносится с эволюционным представлением об управлении в континууме парадигм «субъект-объект», «субъект-субъект» и «субъект-полисубъектная среда».  Введение робастного управления означает переход в рамках каждой парадигмы от концепции равновесного состояния к концепции робастной устойчивости экономических систем. Рассматривается управление взаимодействием  экономических систем в рамках парадигмы «субъект-полисубъектная среда», а также установление связности моделей поведения экономических субъектов с внутренней организацией познания  ими реальности в континууме парадигм управления, благодаря чему удается  получить обоснованную оценку  для ввода робастного управления в пространство, определенное каждой парадигмой. Полисубъектная среда действия экономических систем – саморазвивающаяся система, имеющая определенную иерархию уровней её формирования. К первичному уровню, именуемому «исходная саморегуляция», отнесена рыночная (или деловая) среда, представляемая множеством  элементарных организационных структур «субъект-субъект» и  средовых элементарных структур – деловых ситуаций, и отличающаяся хаотичностью и неопределенностью. Хаос деловой среды инициируют ее субъекты, порождающие информационную и поведенческую неопределенность. Для упорядочения хаоса полисубъектной среды предложена типология «поставщиков» информации по уровню ее неопределенности. Выделено шесть типов поставщиков информации. По каждому типу определена информация, порождающая неопределенность. Естественным продолжением упорядочения полисубъектной среды выделенного иерархического уровня является систематизация и раскрытие сущности моделей поведения потребителей информации, различающихся внутренней организацией познания: от реализма к рационализму и, последовательно углубляя методы познания, к когнитивизму и конструктивизму. В зависимости от внутренней организации познания, которая приписывается  потребителю информации, происходит его погружение в контекст определенной парадигмы управления. Как обобщающее знание представлена матричная карта связности моделей поведения экономических субъектов с внутренней организацией познания относительно их действий в контексте эволюционного представления парадигм управления. Созданная структура знаний позволяет прийти к утверждению: на современном этапе каждая из представленных научному сообществу фундаментальных парадигм предоставляет некоторое пространство с подвижными границами для управления экономическими системами, что является и ориентиром для развития механизма робастного управления.  

Аннотация:

В статье анализируется потенциал стратегий когнитивного управления в формирующемся обществе знания. Утверждается, что интеллектуальный капитал как источник и механизм развития общества в условиях формирующегося общества знания, не выдержав испытания временем, заменен в своих функциях знанием. Значимость и актуальность темы вызывает необходимость обращения к следующим проблемам:

• исследованию структурных компонентов технологий как инструментального способа рационального действия;
• исследованию знания и формирующихся на его основе технологий как базисного основания общества знания;
• исследованию роли когнитивных технологий в управленческой деятельности как управленческой стратегии инновационного типа. Формирование этой стратегии является ответом на вызовы складывающегося общества знания.

В исследовании этих проблем использованы возможности сравнительного метода, интегративного подхода и компаративистской методологии. В статье раскрыта специфика и охарактеризованы когнитивные технологии управления. Знание охарактеризовано как ресурс, обладающий потенциалом релевантного воздействия в контексте стратегически эффективных форм управления. Управление знаниями представлено в качестве междисциплинарного подхода к достижению организационных целей посредством наиболее эффективного применения знаний и когнитивных технологий. С позиции междисциплинарного подхода синтезированы возможности инженерии знаний, экономической теории, теории стратегического управления, теории организации. Управление знаниями интерпретировано как идеология, характеризующая все сферы деятельности организации. Использование когнитивных технологий интерпретируется автором как основа конкурентного преимущества организации. Процесс управления знаниями представлен как совокупность взаимозависимых практик, направленных на развитие и оптимальное управление организациями. Они проявляют свой потенциал через оказание влияния на поведение, ментальные структуры, ценности и убеждения. Управление знаниями понимается как процесс создания ценностей.

Аннотация:

Предметом анализа данной статьи является габитус немецкой писательницы японского происхождения Ёко Тавада, а также гибридность ее произведений. Главный тезис нашего исследования – человек «границы» (Тавада) с гибридной идентичностью порождает транснациональные тексты, темой которых являются проблемы языковой границы на денотативном и коннотативном уровнях. В статье особо акцентируется и анализируется проблема гендерной и сексуальной идентичности на примере повести «Собачья невеста». Методологической предпосылкой данной статьи стала семиотика, типология культуры, а также теоретические концепции М. Бахтина, Ю. Лотмана и Х. Бхабха. Эмпирический анализ романа Ё. Тавада «Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» и нескольких ее эссе («U.S + S.R. Eine Sauna in Fernosteuropa», «Жить в Японии») показывает, что в понимании автора в нынешнее время не существует четкой границы между географическом и ценностным Западом и Востоком. В размежевании ценностных границ огромную роль сыграла и продолжает играть интернет, глобальная торговля и транснациональные корпорации. Овладение Тавада разными национальными и культурными языками породилo гибридное сознание и гибридного человека, рефлексирующего о географических, культурных «границах». Именно подобное гибридное мышление стало предпосылкой для рефлексии о проблеме гендера, границ и взаимопереходов полов. Гендерные переходы и проблемы сексуальной идентичности анализируются на примере повести «Собачья невеста» и романа «Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов». Если на примере повести анализируются переходы от гетеросексуальности к лесбиянству, и бисексуальности, то в романе  описывается андрогинность одновременно и в женщине, и в мужчине. Подробный анализ разных сегментов художественных текстов показал, что гендерная идентичность литературных персонажей Тавада представлена не как биологическая данность, как дар природы, а является продуктом поиска через переходы гендерных границ. В дополнение к описаниям поиска гендера в текстах Тавада также рассматривается гендерная гибридность – гермафродитизм, как ментальный конструкт.

Аннотация:

Анализ возрастной идентичности в данной статье используется как способ обозначить изменение отношений между поколениями в современной Японии. Возрастная идентичность понимается как элемент разрабатываемой автором уровневой модели идентичности. Воспринимая возрастную идентичность как уровень, в рамках которого человек определенного возраста разделяет или не разделяет ценности и жизненные установки своего поколения, и исходя из того, что ценности и установки могут изменяться, следуя тенденциям времени, автор осуществляет анализ данного уровня для выяснения того, похожи ли ценности и жизненные установки молодых, пожилых и представителей среднего возраста в современной Японии. Социально-философский аспект проявляется в том, что в данном исследовании возрастной уровень идентичности рассматривается не в психологическом ключе, что довольно характерно для разработки данного уровня, а с точки зрения влияния на общество изменений в сознании и восприятии мира у представителей разных поколений. Характеристикой современного японского общества являются депопуляция на фоне старения общества и уменьшения рождаемости и изменения на рынке труда. Экономические трудности: сложности с устройством на стабильную работу и низкий уровень доходов – приводят к тому, что японцы позже создают семьи или не вступают в брак вообще, и тем самым трансформируется институт семьи. На изменение института семьи влияют и изменения на гендерном уровне, поскольку всё больше женщин хотят или вынуждены работать после вступления в брак и рождения детей, и государство стремится их в этом поддерживать. Если нормы и ценности пожилых людей соответствуют представлениям о браке, детях, работе, характерным для традиционного общества, то социально-экономические реалии современного мира определяют изменение норм и ценностей для представителей среднего возраста и молодежи, что не создает острого конфликта поколений благодаря сохраняющейся традиционности и консервативности японского общества.

Аннотация:

В качестве лексического материала исследования фиксации хронологических событий в английском языке, бесспорно, выступают «Англосаксонские хроники» (The Anglo-Saxon Chronicle). В статье выявлен набор лексем древнеанглийского и среднеанглийского языка, обозначающих время в манускриптах «Англосаксонских хроник». Автор анализирует оригинальные формулы (с переводом на русский язык), обозначающие временные периоды, важные для языковой картины мира англосаксонского этноса. В статье отмечается, что такими основными временными ориентирами выступают следующие лексемы: kalendae/calendae, idus, nonae, on Octabris/ on Octabus, midwinter/ midsumer, а также названия христианских праздников. Такая лексическая сетка объясняется в статье фактами истории англосаксов. Юлий Цезарь, начиная с 55 г. до н.э., стремился превратить Британию в римскую колонию, однако Рим смог подчинить себе Британию лишь с третьей попытки, к середине I в. н.э. В первой половине VII в. на остров Британия, а именно в королевство англов Нортумбрию, проникло христианство через ирландских миссионеров (церковь в Ирландии была утверждена уже в V в.). Как следствие получили распространение латинский алфавит и латинская книжная культура. Следовательно, в Британии, вначале колонизованной Римской империей, а затем обратившейся в христианство, укоренились представления о времени, характерные для латинского мира. Наряду с обозначением дат римского календаря, постепенно в обиход англосаксов проникают христианские народные представления. Временной ориентир исторических событий манускриптов ограничивается лексиконом, представленным в статье.