Идеи и Идеалы

В статье анализируются причины кризисного состояния современной истории русской литературы, одной из основных причин которого является кризис русского языка в целом и кризис научного языка в частности. Идеологическое давление, которое испытывало литературоведение советского периода как наука об истории литературы, оказывало влияние не только на темы и интерпретации развития литературного процесса. Оно породило и специфический язык, «зараженный советскими смыслами». Анализ языка литературоведческих текстов брежневской эпохи 1960-1970 гг. позволяет сделать вывод о том, что изучение истории русской литературы основывалось на двух концептах: «борьба» и «заблуждение», что позволяло советским литературоведам описывать литературный процесс в рамках советской идеологии. Естественный процесс демократизации художественного творчества в XIX в. стал возводиться советским литературоведением в главный закон развития литературы. Провозглашение революционной «борьбы» и «заблуждений» основными двигателями развития литературы привело к тому, что советское литературоведение отличала крайняя степень пафоса, что особенно заметно на примере исследований творчества писателей-публицистов XIX в. Характерным примером служат работы советских литературоведов, посвященные М.Е. Салтыкову-Щедрину. С одной стороны, гражданский накал творчества помог Салтыкову-Щедрину пройти идеологический отбор советского официального литературоведения. В то же время оно прошло мимо главной особенности сатиры Щедрина: окаменение официального языка любой идеологии дает широкие возможности для игры на изменении смысла официальной формулы, что приводит к ее разрушению изнутри. Конъюнктурный набор тем исследования не позволял отклоняться от генеральной линии трактовки или расширять проблематику, что заранее предопределяло полученные результаты. Делается вывод о том, что от предшествующей советской эпохи российское литературоведение унаследовало язык, на котором пишет по сию пору. Даже лишенный внешнего идеологического давления, советский язык продолжает функционировать, упрямо транслируя приобретенные идеологические смыслы.

Предметом исследования в статье являются рецепция и трансформация повествовательной стратегии, использованной Ф.М. Достоевским в повести «Записки из Мертвого дома». Присутствие в тексте диегетического нарратора и неосведомленность читателей о реалиях каторги позволили Достоевскому создать художественный мир, который воспринимается читателями как «реальный». Показано, что этот способ был сознательно использован писателем для «цензурности» текста и сохранения дистанции от материала. Нарочитая некомпетентность нарратора оправдывает кажущуюся композиционную неупорядоченность текста (Горянчиков как персонаж не является профессиональным писателем), субъективность его оценок и недостаточное понимание происходящего на каторге. Текстом, декларирующим «правильное» понимание изображаемого каторжного мира, является книга «Сахалин (Каторга)» В.М. Дорошевича (1903 г.). Это журналистское расследование, целью которого, по словам автора, было «сказать всю правду о каторге». Дорошевич и его герои, каторжники, соотносят свой опыт с опытом, представленным в тексте Достоевского. Исследован вопрос, как последовательное смешение в читательском сознании нарратора (Горянчикова) и личности Достоевского создали знаковую фигуру – конструкт «писатель на каторге» – и дали толчок к возникновению множества подражателей, особенно из числа оказавшихся на каторге интеллигентов. Повествовательная стратегия «писатель» подразумевает позицию всезнания и отношение к увиденному и пережитому как к материалу для литературы. Это имеет отношение и к самим каторжанам-писателям, и к В.М. Дорошевичу. Писатель эксплуатирует каторжников, присваивая их истории, делая их «материалом». Но, со своей стороны, и каторжники эксплуатируют писателя, полагая свою судьбу достойной для вхождения в литературу. Литературоцентричность культуры  XX в. позволила продолжить использование стратегии «писатель» А.И. Солженицыным, подчинившим авторскому замыслу истории, рассказанные жертвами сталинских репрессий, что лишило их индивидуальных оценок. Стратегия свидетеля, использованная В.Т. Шаламовым, противопоставлена именно этой традиции, восходящей к ложному восприятию повествовательной стратегии, использованной Достоевским в «Записках из Мертвого дома».

Роль научных библиотек в исследовательском процессе пользователей активно обсуждается после перехода от печатной к цифровой культуре, что особенно важно для работы с научно-технической информацией. В этих условиях в системе научных коммуникаций концепция библиотеки как посредника, который получает и предоставляет пользователям нужную информацию, фактически перестала существовать. Библиотеки утратили свою социальную функцию единственного источника информации, предоставляющего доступ к документам и информации. Соответственно, они почти перестали быть коммуникационным каналом между автором и издателем с одной стороны и читателем или пользователем с другой (в первую очередь это касается исследователей, работающих в области естественных и точных наук). Здесь самым актуальным коммуникационным каналом стал Интернет. В целях понимания значения академической библиотеки рассмотрен ряд наиболее важных факторов, определяющих библиотечную деятельность: внутренние изменения в науке, изменения в средствах научной коммуникации, развитие лингвистических средств поиска информации. Авторы приходят к заключению, что этот переход вряд ли закончен и что живучесть академических библиотек во многом зависит от их оперативного реагирования на информационные потребности науки, изменения в средствах коммуникации и т.д.

Проблема достоинства женщины-матери обсуждается на материале двух картин голландского художника Арента де Гелдера (1645-1727) «Эдна поручает Товии Сарру» (около 1690 г., Лейденская коллекция, Нью-Йорк) и «Анна приветствует Товию и Сарру» (около 1705 г., Музей монастыря св. Екатерины в Утрехте).Их тематика связана с книгой Товита, созданной в Палестине во II в. до н э. В католичестве и православии эта книга входит в состав Ветхого Завета, в протестантизме и иудаизме она причисляется к апокрифическим сочинениям. Центральную роль в этих картинах играют матери – Эдна и Анна, что является нехарактерным для произведений голландских художников, обращавшихся к книге Товита. Думается, что интерес к этим женским образам со стороны Арента де Гелдера связан с сопоставлением текстов книги в Вульгате 1592 г. и в голландской Библии, опубликованной в 1637 г. и основанной в части книги Товита на Септуагинте.В тексте Вульгаты, там, где есть разница между поведением и чувствами отца и матери, подчеркивается близость позиции супругов, т.е. чувства и поступки отцов семейства разделяют и их жены. В тексте же Септуагинты, наоборот, в нескольких местах есть противопоставление поведения мужчин и женщин. Внимательное чтение Библии в ГолландииXVII в.было продиктовано идеей реформаторов о том, что каждый верующий должен читать Писание и толковать его в меру своего понимания. Изображение ветхозаветных персонажей в этот период приобрело большую популярность в изобразительном искусстве. Трактовка библейских сцен и отдельных образов отличалась непосредственностью восприятия и индивидуальным подходом к раскрытию темы произведения.

В статье анализируются проблемы межличностных отношений, таких, как сватовство, отношения между мужчиной и женщиной, т.е. описываются проявления биологических «аксиом» человеческого поведения. Проявлением биологического можно считать и доминирование в межличностных отношениях. Объектом исследования стало отображение сватовства, игры на деньги, развлечений, пиршества. Эмпирическим материалом стали художественные тексты армянской литературы XIX-XX вв. (М. Налбандян, С. Шахазис, Г. Сундукян, А. Айвазян др.). Статья является частью «Тифлисского текста армянской литературы», добавляя нечто новое и к «Тифлисскому тексту грузинской литературы». В свою очередь, эти два дискурса имеют общность с «Кавказским текстом русской литературы». Для описания используется семиотический метаязык, имплицитно используется теория французского социолога П. Бурдье, а также типологический подход, поскольку анализ проводится на повторяющихся мотивах с выявлением общих семантических единиц.

Главный тезис данной статьи – «высокая» армянская литература Старого Тифлиса (XIX в.) является одним из центральных дискурсов для критической презентации биологического в среднем и низшем классе Старого Тифлиса. Биологическое и принципы «дикого капитализма» разрушали семьи средних и мелких торговцев не только на горизонтальном классовом (семейном, межличностном) уровне, но и вертикально (неравенство социальных ролей).

Анализ эмпирического материала показал, что жажда денег пожирает духовные и социальные ценности, национальную идентичность. В центр интересов жителей города становится праздный быт: еда, пир, строительство домов, развлечения (домашние карнавалы), сватовство и т.д. В статье биологическому противопоставляется культурное. Армянское общество Старого Тифлиса имело стратегически мыслящих культурных деятелей из армянских княжеских семей, меценатов, филантропов (Бебутовы, Тумановы, Аргунтинские, Алихановы, Евангуляны, Манташевы, Тамамшевы), которые вложили огромные финансовые средства в мультипликацию национальных ценностей (Нерсесяновская семинария Тифлиса). Отмечено также инвестирование крупнейшими армянскими филантропами (Манташевы) в учебу армянских одаренных умов за рубежом (Германия, Россия и т. д.), что уже 1920-х гг. стало интеллектуальным базисом для основания национального университета в Ереване. 

У современной русской молодежи наблюдается стабильно высокий процент положительного отношения к межэтническим бракам. Подавляющее число молодых людей говорят о положительном отношении к межэтническим бракам как к бракам по любви. При этом лишь половина из них допускает возможность национально-смешанного брака для себя лично. С одной стороны, мы имеем дело с декларацией того, что любовь превыше всего, а с другой –есть причина, по которой половина опрошенных понимает, что не готова следовать ей в своей жизни. Три четверти молодых людей способна удержать от вступления в смешанный брак боязнь, что им придется переиначивать свои привычки, стереотипы, поведенческие модели. Между тем, их не заботит,что дети могут стать носителями другой религии или культуры,– практически никто из молодых людей не высказывает подобной озабоченности.В статье мы пытаемся объяснить эти кажущиеся странности, обратившись к анализу на основе проведенного по авторской методике закрытого интервью мировоззрения русской молодежи, включая его семейные и национальные аспекты.

Мы выявили очень высокую степень значимости семьи в глазах молодых людей, в том числе их родительской семьи, вне которой подавляющее число молодежи себя не мыслят. Почти все опрошенные намерены вступить в брак один раз и на всю жизнь. Но более половины из них рассматривают семью лишь как источник комфорта и защиты, удовлетворения их разнообразных потребностей, однако без приложения усилий со своей стороны. Значительное число молодых людей допустило, что семья может и не быть традиционной, лишь бы она приносила комфорт, хотя никто не назвал так называемую «нетрадиционную семью» желательной для себя. Требование защиты и комфорта – основные требования от семьи, и если семья их выполняет, то молодым в принципе всё равно, из кого она состоит. И в этом разрезе межэтническая семья – только один из вариантов нетрадиционных отношений. А практически единственное препятствие к заключению межэтнического брака состоит в том, что столкновение разных культур может привнести некоторый дискомфорт в быту.

Если ценность семьи у молодежи растет, то ценность национального резко падает. Межэтнические браки воспринимаются молодежью относящимися к сфере взаимоотношений людей вне контекста межэтнических отношений, оставаясь проявлением частной жизни человека. И дело здесь не в том, что человек не оценивается по своей национальности, а в том, что человек вообще видится вне этноса, народа. Поэтому межэтнические браки в глазах российской молодежи являются, скорее, внеэтническими.

Анализируется книга английского экономиста Тейна Густафсона «Колесо фортуны. Битва за нефть и власть в России». Автор известен своими глубокими работами о нефтяной промышленности СССР и состоянии постсоветской России. В рецензируемой книге Густафсон сквозь призму нефтяной промышленности РФ анализирует советское и постсоветское российское общество. Автор дополняет анализ Густафсона своими оценками состояния нефтяной промышленности СССР и РФ, учитывающими восстановительную стоимость основных фондов. Густафсон, отдавая должное достижениям советской нефтяной промышленности, показывает неизбежность ее кризиса в 80-е гг. в связи с дефектами командной экономики. Анализируется кризис нефтяной промышленности конца 80-начала 90 гг. как следствие слабости государственной власти, дееспособность которой в России он оценивает в качестве важнейшего фактора ее экономического развития. Приватизацию нефтяной промышленности, при всех ее недостатках, он рассматривает в качестве условия начала возрождения нефтяной промышленности. Другим фактором он считает привлечение иностранного капитала, технологий и западных методов управления.  Укрепление государственной власти с приходом к власти Путина и успешная деятельность частных нефтяных компаний, наряду с ростом мировых цен на нефть, обеспечили быстрый рост добычи нефти в РФ, что позволило Густафсону расценить период 2001-2004 гг. в качестве нефтяного чуда. Последующее замедление добычи нефти он связывает с истощением старых нефтяных месторождений при слабом освоении новых. При этом немалое значение в этом замедлении Густафсон придает огосударствлению нефтяной промышленности и усиливающейся в России враждебности к иностранному капиталу вообще и Западу в частности. Автор дополняет этот анализ расчетами, показывающими ограниченные финансовые ресурсы нефтяных компаний и плохое их использование. Густафсон предсказывает кризис в нефтяной промышленности РФ и рекомендует либерализацию отрасли и усиление интеграции нефтяной промышленности РФ в мировую экономику.

В статье анализируется финансовый рынок как драйвер роста экономики России. Проблема ускорения роста является ключевой проблемой для формирования устойчивого развития страны. В научной литературе и в рекомендациях представителей бизнеса и органов государственного и муниципального управления обсуждаются методы и мероприятия ускорения экономического роста. Одним из таких направлений является поиск и обоснование механизмов, источников и инструментов, позволяющих ускорить экономический рост. Признанным механизмом привлечения инвестиций как необходимого условия финансирования роста является финансовый рынок. В свою очередь, реализация национальных проектов, согласно Указу Президента РФ от 07 мая 2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года», требует анализа источников их финансирования, включая не только бюджетное финансирование, но и через финансовые инструменты внешнего рынка капитала.

В статье приведено описание национальных проектов, их структура по объему финансирования, и выделены бюджетные и внебюджетные  источники финансирования. Определено место и роль внебюджетных источников финансирования, в том числе через инструменты внешнего рынка капитала. Подчеркнуто, что полноценное использование инструментов финансового рынка возможно только при условии создания нормативной и правовой базы участников рынка (эмитентов, инвесторов, финансовых посредников, инфраструктуры, органов регулирования) и определения статуса финансовых инструментов. Показана созданная нормативно-правовая база, выделены направления ее совершенствования. Эти направления содержатся в документах Правительства и Банка России. В том числе исследовано, что Банк России выбрал траекторию формирования финансового рынка, направленную на повышение значимости в рейтинге конкурентоспособности Всемирного экономического форума, заменив прежние целевые установки по формированию в России международных финансовых центров. Фактически, Банк России заменил идею формирования финансового центра идеей формирования индустрии финансовых услуг. Авторы статьи обосновывают точку зрения, что финансовый центр может включать как индустрию финансовых услуг, так и выполнять иные функции, связанные с концентрацией участников финансового рынка.

Трансформация роли научного знания в обществе, формирование единого научного и образовательного пространства привели к возрастанию значимости науки в развитии государств. Сегодня Китай является одним из самых перспективных государств мира, при этом лидирующие позиции по ключевым экономическим показателям во многом предопределяются внушительным научно-техническим потенциалом Китайской Народной Республики. В статье проводится компаративистское исследование правового регулирования научной деятельности, стратегических документов в сфере науки и образования, подходов государственного регулирования инновационной деятельности России и Китая. Выбор России и Китая в качестве объектов исследования вызван тем, что, во-первых, в обоих государствах прослеживается преемственность социалистического опыта управления наукой и образованием; во-вторых, научно-техническое сотрудничество России и КНР имеет давние исторические корни. В ходе проведенного исследования проанализированы статистические данные (включая процентное соотношение инвестиционных вложений, размер государственных бюджетных расходов на поддержку развития науки и инновационных технологий, рейтинговые показатели и т. д.); обозначены проблемы финансирования научной отрасли и реализации результатов интеллектуальной деятельности; также освещены перспективы международного

Разработка, реализация и оценка государственной политики в настоящее время является областью пересмотра. Включение перспектив социальных инноваций в эти процессы позволяет лучше и лучше адаптировать их к общественным потребностям, а также обеспечивает более надежные инструменты для их теоретической и методологической оценки. В различных областях производства и управления обществом возрастает интерес к изучению процессов планирования социальных инноваций. Это важный ресурс в решении многих социальных проблем, поэтому необходимо детально осознать и классифицировать принципы и характеристики социальных инноваций, чтобы создать обоснованную модель, гибкую в применении для различных сфер производства и географических районов. Механизм использования этой модели предполагает прозрачность для оценки ее эффективности общественно-политическими экспертами в каждом конкретном случае.

В статье предлагается систематизация параметров, которые необходимо учитывать при планировании социальной работы так, чтобы процессы социальных инноваций возникали и протекали в направляемом русле. При помощи стратегического моделирования систематически раскрываются характеристики процесса производства социальных инноваций, детализируются его этапы и требования каждого из них, чтобы он мог служить основой для последующих процедурных руководств.

В свете теории общественного выбора анализируются и критикуются долгосрочные стратегии и планы развития экономики России и усиливающееся региональное неравенство. Подтверждается её правота относительно того, что власть и политика становятся ходовыми товарами, которыми выгодно торговать.

Поставлена проблема методологически корректного вариативного описания моделей социокультурных трансформаций как основы формирования эффективных моделей регулирования соответствующих процессов. В парадигмальном поле социокультурных исследований фиксируется наличие целой панорамы интерпретаций социокультурного подхода, выдвигаемых в связи с анализом социокультурной динамики и трансформаций в различных регионах мира. На основе выделенных интерпретаций социокультурного подхода эксплицируются различающиеся модели социокультурных трансформаций. Акцентируется значимость методологического наследия П.А. Сорокина для анализа данного процесса. Предлагается авторское видение исследовательского опыта этого выдающегося российско-американского социолога в описании социокультурных трансформаций, дается оценка возможностей его использования применительно к современной России.

По мнению авторов, в терминологии П.А. Сорокина дореволюционную российскую и советскую культуры следует идентифицировать как культуры идеациональные, развивавшиеся в парадигме православия и его реформации. История России может быть рассмотрена как серия последовательных и нарастающих приливов идеациональной культуры, которые эпизодически сдерживались временным возвышением культуры чувственной. Постсоветский период оценивается как противоречивый процесс насаждения чувственной культуры. В перспективе возможен очередной прилив идеациональной культуры.

Делается вывод, что при диагностике социокультурной динамики современной России возможно использование различных интерпретаций, обеспечивающих эмпирически-конкретное описание хода социокультурных трансформаций. Применение конкурирующих друг с другом методологических интерпретаций и модельных типологизаций способно обеспечить разноплановый и панорамный анализ социокультурной динамики, что является важной теоретической предпосылкой определения оптимальных моделей ее регулирования на разных уровнях социальной организации в перспективе социокультурной интеграции России. С учетом ее широкого регионального и этнокультурного разнообразия, возможна реализация различных фазовых моделей социокультурных трансформаций в зависимости от типа региона, особенностей этнокультурного и этноконфессионального ландшафта.