Пифагорейский аргумент разумного замысла Вселенной и его критика. Статья III: Возражения философов
Буров А.В.,  Цвелик А.М.
DOI: 10.17212/2075-0862-2024-16.1.2-370-397
УДК: 113
Аннотация:

Настоящая статья посвящена критике пифагорейского аргумента, явной и неявной, предлагаемой философами разных эпох.

Мы начинаем ее с кантовской «критики физикотеологического аргумента», обнаруживая в ней, однако же, не опровержение аргумента, но смесь его под­держки и справедливых замечаний, снятых дальнейшим развитием физики.

Далее мы разбираем те возражения пифагорейскому аргументу, что можно назвать «игрой на понижение», акцентированием неполноты фи­зических представлений о мире. Мы подчеркиваем, что, несмотря на эту неполноту, космический размах и невероятная точность познания совре­менной физики требуют объяснения, почему такое оказалось возможным. Еще один вариант «игры на понижение» связан с негативным отношением к плодам «пифагорейской веры», с возможностью отвержения ее по праг­матичному критерию «плодов». Мы обращаем внимание, что, насколько нам известно, никто из адептов этой ретроградной позиции не дал себе труда ответить на вопрос о причине эффективности математики в позна­нии ткани Вселенной, хороши плоды этого познания или нет.

Ряд попыток объяснения этой эффективности связан с приписыванием всесилия тому или иному аспекту познания. Карл Поппер высказывал суж­дение о неудивительности эффективности языка математики, потому как языки вообще эффективны в описании реальности. Анатолий Ахутин объ­яснял успех математической физики тем, что математизированная методо­логия была изначально в физику заложена, «что заложили, то и получили». Айвор Граттан-Гиннесс и Андрей Родин выводили успех физики из обще­го течения прогресса. Отмечая неадекватность подобных объяснений, мы постарались на них корректно ответить.

Еще одно направление критики пифагорейского аргумента связано с этическими, политическими и политкорректными требованиями строго­го соблюдения границы между «магистериями» науки и религии, недопу­стимости ее пересечения. Наш ответ состоит в указании несовместимости такой «китайской стены» с задачей философской рефлексии научного по­знания и построения осмысленной картины мира.

После этого статья переходит к ряду замечаний, которые могут представ­ляться релевантными, на деле ими не являясь. В завершение рассматривает­ся роль иррациональных мотиваций в решении метафизических проблем.

Семиотическая диагностика целей преподавания философии в педагогическом образовании
Бабич В.В.,  Зюбанов В.Ю.,  Горбулёва М.С.
DOI: 10.17212/2075-0862-2024-16.1.2-398-414
УДК: 304.442
Аннотация:

Модернизация отечественного образования и глобальная диверси­фикация педагогического образования делают актуальным анализ роли и места предмета «Философия» для диагностики новых целей преподава­ния этой дисциплины. На основе методологической новации семиотиче­ского подхода, предложенной И.В. Мелик-Гайказян, установлена коррес­понденция семантики универсальных компетенций и прагматики фор­мирования индивидуальных траекторий подготовки будущих учителей. Эта корреспонденция фиксирует навигационную роль «Философии», во­первых, в освоении базовых учебных дисциплин и, во-вторых, в пони­мании преемственности их учебных программ. Реализация этой роли не произойдет сама собой, поскольку отечественная традиция университет­ской философии обладает своими особенностями, ретроспективно обо­значенными в статье. Ретроспекция акцентирует тезис С.И. Гессена о том, что педагогика есть прикладная философия. Этот тезис имеет сущност­ное значение для определения роли и места преподавания философии для подготовки будущих учителей, а также сохраняет актуальность в си­туации современной диверсификации целей педагогического образова­ния. Цель преподавания философии – пропедевтика освоения специаль­ных курсов, посвященных современным теориям и действительной прак­тике образования. Действительная практика образования осуществляется в социальных условиях, трансформирующих поведенческие и этические нормы, поэтому в цели преподавания философии в контексте педагоги­ческого образования входят разъяснения интеллектуальных традиций и пределов их эффективности для нахождения способов решения ситуа­тивных задач, порождаемых современными коммуникационными инстру­ментами и системами. Ситуативные задачи формируются под воздействи­ем множественных факторов, для решения которых необходимо пони­мание сути трансдисциплинарности. Множественность коммуникаций и вариативность их форматов в конкретных психолого-педагогических ус­ловиях актуализируют современное понимание сути феномена медиати­зации. Современные требования к образованию для обеспечения подго­товки уникальных специалистов фиксируют необходимость формирова­ния толерантности, являющейся условием осуществления инклюзивного образования. Перечисленные принципы современной философской ан­тропологии и постнеклассической методологии – толерантность, меди­атизация, трансдисциплинарность, многомерность – совпадают с компе­тенциями, к формированию которых способно привести преподавание философии.

Нарциссическая культура и проблема политической легитимации
Ореховский П.А.,  Разумов В.И.
DOI: 10.17212/2075-0862-2023-15.4.2-282-305
УДК: 001+378
Аннотация:

Работа продолжает переосмысление авторами феноменов изменений в образовании, науке и структуре власти в XXI веке в рамках философии культуры. Для этого используются понятия «карнавала» по М.М. Бахтину, «душа культуры» по О. Шпенглеру, дионисийства (и неоязычества) по Ф. Ницше. Центральной проблемой данного исследования является легитимация политического режима либеральной демократии в условиях нарциссической культуры. Последняя, в силу своих внутренних особенностей, не допускает существования какого-либо внутреннего авторитета, одобрение которого предоставляло бы моральную санкцию властвованию тех или иных политических акторов. История предоставляет несколько вариантов онтологии процесса легитимации. Первые из них связаны с жречеством, существовавшим в условиях господства языческой культуры. Сменившие ее авраамические религии выработали свои сакральные механизмы предоставления санкции на власть. Важнейший сдвиг происходит во время модерна: формируется массовая культура, роль морального авторитета сдвигается от священников к ученым. Для достижения легитимности политические акторы теперь должны обеспечивать прогресс общества на основе новых достижений науки и техники. Оспаривание легитимности также происходит с помощью научной аргументации: властям предъявляются претензии в ошибочных технико-экономических решениях, повлекших негативные социальноэкономические и/или экологические последствия. Крайним, но показательным случаем является оспаривание научных основ политики, как это было в случае советского марксизма.

Расширенное воспроизводство науки и образования в ХХ веке размывает прежнюю исключительность научной элиты, а заодно ликвидирует сциентистский механизм политической легитимации. Ситуация переворачивается: теперь для продолжения занятий наукой и образованием прежние авторитеты должны доказывать свою полезность властям и обществу. Но то же самое происходит и с самими властями: чиновники и депутаты превращаются в «слуг народа» и с помощью представителей гуманитарных наук объясняют обществу свою необходимость. Они теперь не властвуют, а производят общественные блага в обмен на налоги. Бахтинский карнавал торжествует.

Нарциссической культуре, в центре которой находятся потребности в свободе и самореализации отдельной личности, близок режим либеральной демократии, обеспечивающий защиту прав меньшинств. При этом, однако, любой авторитет – будь то политический, будь то научный – имеет здесь условную легитимность. Растет удельный вес «партизан» – акторов, которые признают легальность существующего общественного устройства, но отрицают его внутреннюю справедливость. Либеральной демократии органически присуща хрупкость и нестабильность. Долговечность такому политическому режиму обеспечивает подъем неоязычества. В отличие от прежних языческих культов здесь отсутствует отдельная социальная группа жрецов. Тем самым проблема легитимации снимается: легитимным автоматически становится то, что уже есть. С помощью либерального дискурса каждой отдельной политической личности внушается, что она обладает всей полнотой прав, а государству остались одни обязанности по ее, личности, обслуживанию: именно в этом не оспариваемый никем смысл «последнего человека» Фукуямы.

Пифагорейский аргумент разумного замысла Вселенной и его критика. Статья 2: Пифагорейская стратегия физики
Буров А.В.,  Цвелик А.М.
DOI: 10.17212/2075-0862-2023-15.4.2-306-335
УДК: 113
Аннотация:

Со времен Галилея и Ньютона физика строилась как математическая дисциплина, ищущая свои аксиомы, законы природы посредством специально организованных экспериментов. Мотивация именно такого модуса познания природы была рассмотрена в первой статье этого цикла, в которой говорилось о христианском платонизме, пифагорейской вере отцов-основателей новоевропейской физики. Предлагаемая статья ставит цель выявить познавательную стратегию физики. Один из центральных вопросов в отношении физики состоит именно в том, каким образом она добывала свои аксиомы. Указания на эксперимент тут недостаточно; из экспериментальных фактов всегда можно сделать бесконечное число выводов. Гипотеза закона не выводится из экспериментов; напротив, она мотивирует и определяет их как наилучшие из возможных проверок именно этой гипотезы. Цель настоящей статьи – продемонстрировать на фактах, что стратегия поиска гипотез физических законов неизменно проистекала из того же источника, что и исходное credo матфизики. Эта стратегия основана на вере в математическую элегантность, высокую точность, универсальность и познаваемость искомых аксиом материи. Поиск гипотез неизменно велся на путях универсальных математических симметрий, эквивалентностей, инвариантностей, соответствий и аналогий, достаточно сложных для обеспечения разнообразия рассматриваемых явлений и одновременно достаточно простых для открытия.

Мы не являемся первыми, кто выставил это пифагорейское понимание физики. Эта идея, как и термин пифагорейская стратегия, была четверть века назад предложена и развита американо-израильским философом Марком Штайнером  в монографии The Applicability of Mathematics as a Philosophical Problem. Предлагаемая статья является свободным размышлением вослед этой блистательной и до сих пор во многом уникальной книге.

Опыт построения эпистемологического пространства сообщительности концепций философии науки
Розин В.М.
DOI: 10.17212/2075-0862-2023-15.3.2-275-289
УДК: 16
Аннотация:

В статье излагается опыт построения эпистемологического пространства сообщительности концепций философии науки. Автор, отталкиваясь от своего опыта преподавания в трех университетах курса философии науки, ставит вопрос об условиях построения подобного пространства. Одно условие – анализ разных подходов построения концепций науки. Второе – коррекция собственного подхода и осмысления науки, который бы учитывал другие подходы исследования науки и полученные в них результаты. Для коррекции выбираются концепции К. Поппера, Т. Куна, С. Тулмина, И. Лакатоса. Кроме того, излагается авторская концепция науки, сформулированная в рамках культурно-исторического подхода и общей методологии. Автор различает два старта науки – античный, где формируется «геном науки», и новоевропейский, в котором наука и его геном функционируют как «институт модерна». Он показывает, что в построении теории науки важную роль играют возникающие в культуре проблемы, их разрешение с помощью схем, построение на основе схем и требований логики идеальных объектов, позволяющих выстраивать теоретический дискурс, разрешать в его рамках проблемы, осмыслять эмпирический материал. Методологический анализ позволил утверждать, что развитие науки представляет собой не только законосообразный процесс, обусловленный сменой культур, особенностями личности ученых и формами осознания науки («концептуализацией» науки), но и процесс сингулярный, в котором каждый исторический шаг развития науки несет в себе уникальные особенности (их можно описать, но нельзя подвести под понятия «закон» или «закономерность»). Эти положения соотносятся с представлениями Поппера, Куна, Тулмина и Лакатоса о науке. При этом автор показывает, что они ставили своей задачей объяснить научные революции или историческое развитие науки, но брали за идеал науки современное естествознание, часто отсылали для иллюстрации этих процессов к ситуации становления науки нового времени, а историческое исследование науки подменяли построением ее как константного механизма.

Пифагорейский аргумент разумного замысла Вселенной и его критика. Статья 1: Двойная структура пифагорейского аргумента
Буров А.В.,  Цвелик А.М.
DOI: 10.17212/2075-0862-2023-15.3.2-290-313
УДК: 113
Аннотация:

Предлагаемая статья открывает серию публикаций по проблеме особого характера фундаментальных физических законов, соединяющих в себе два противоположных качества. Будучи достаточно сложными для возможности тонкой настройки на жизнь, законы  в то же время достаточно просты для открываемости некоторыми живыми существами. Иными словами, законы допускают появление не просто живых существ, но еще и таких, что оказываются способными эти законы открывать. Как такое могло оказаться возможным?

На известные физические законы можно посмотреть как с логической, объективной, так и с исторической, субъективной точки зрения. С логической точки зрения достигнутые физикой успехи свидетельствуют об адекватности основных теорий, об их конформности ткани Вселенной самой по себе. Эта конформность принципиально отлична от подгонок достаточно сложных формул под факты типа тех, что реализованы алгоритмами Птолемея, Коперника или искусственного интеллекта. Подгонки описывают лишь то, что в них уже заложено, тогда как физические теории позволяют предсказывать еще не наблюдавшиеся феномены, о которых зачастую не подозревали даже сами авторы тех теорий. Эта предсказательная сила обязана тому же, что и недвусмысленная опровергаемость физических теорий (попперовская falsifi ability): простоте, универсальности, точности и полноте их математических принципов. Помимо этих качеств и помимо того, что фундаментальные физические законы обладают многочисленными симметриями, инвариантностями и эквивалентностями,  они еще и допускают то конструктивное богатство устойчивых материальных конфигураций, ту химию, что является необходимым условием жизни, как мы ее знаем. Исследования последних десятилетий показывают, насколько тонка настройка физических констант на указанное требование: даже малые изменения в их значениях сделали бы химический конструктор невозможным. Возникает резонный вопрос о причинах этих удивительных качеств Вселенной и отражающих их законов. Целесообразный, т. е. разумный, замысел Вселенной оказывается здесь не только напрашивающимся предположением, такая гипотеза представляется единственным выдерживающим критику ответом на вопрос о причине существования столь особенной пифагорейской вселенной. 

С другой же стороны, история науки свидетельствует, что вера в математическое совершенство устройства природы изначально лежит в основании новоевропейской физики, указывая как на возможность, так и на сакральность познания материи. Эта вера отчетливо просматривается в мировоззрении основоположников математической физики как особое, эмоционально насыщенное «пифагорейское credo», вариант христианского платонизма. Исходная презумпция совершенного замысла может не осознаваться массами научных сотрудников и философов, может частично или полностью отвергаться ими на словах, но это не отменяет ее статуса основания физики: никакого иного ответа на вопрос, почему познание Вселенной возможно и важно для человечества, не было и нет.

Обоснование предположения о разумном замысле как причине столь специфических законов природы, с одной стороны, а с другой – выявление и осмысление пифагорейского credo, придание ему статуса «метафизической рабочей гипотезы» вместе образуют двойную объективно-субъективную логическую структуру, обозначаемую авторами как «пифагорейский аргумент», что и представлено в настоящей статье.

Может ли существовать «эффективная методология»?
Ореховский П.А.
DOI: 10.17212/2075-0862-2023-15.3.2-314-322
УДК: 001.8
Аннотация:

Данная работа является откликом на статью В.И. Разумова «Эффективная методология и ее место в интеллектуальной культуре». Как полагает Разумов, познание можно рассматривать как систему управления, в рамках которой методология играет роль структуры управляющей подсистемы, в то время как имеющийся эмпирический материал – управляемая подсистема. В рамках процессов не индивидуального, но коллективного познания философы и методологи, получается, занимают место в управляющей подсистеме, играя важнейшую роль. Однако современные тренды развития техники привели к неожиданной потере методологами своих привилегированных позиций. В свою очередь, в моей статье высказываются сомнения как в обоснованности аргументации Разумова, так и в самой посылке существования эффективной методологии. Демонстрируется, что поиск «семейства» таких технологий возможен в рамках картезианства, разделяющего субъекта и объекты познания. Такая философия закреплена в отечественных научных социальных практиках, включая экспертизу полученных результатов всероссийской аттестационной комиссией. Тем самым задача поиска эффективной методологии становится легитимной. И такой методологией, в отличие от формальной логики, является логика диалектическая, позволяющая выявлять противоречия и конструировать нужные субъекту выводы. Разумов ошибается, полагая, что формальная и диалектическая логика совпадают; формальная логика, в отличие от диалектической, зачастую не позволяет добиваться нужных субъекту, заранее заданных результатов. Однако не менее эффективной методологией является обычная нумерология, позволяющая субъекту находить циклические закономерности поведения социальных объектов. Всё это является вариантами философского реализма. В рамках номинализма, где отрицается разделение субъекта и объекта, поиск «эффективной методологии» становится невозможен.

Математика: становление, обоснование, разрешение кризиса
Розин В.М.
DOI: 10.17212/2075-0862-2023-15.1.2-372-387
УДК: 51:1
Аннотация:

В статье обсуждается ситуация, сложившаяся в настоящее время в математике, которая осмысляется как кризисная. Рассматриваются проблемы, позволяющие сделать подобный вывод: вопрос о научном статусе математики, возможности ее обоснования, мыслительной или опытной природе математики, времени ее формирования. Автор излагает результаты генезиса геометрии, обобщение которых позволяют утверждать, что математику, с одной стороны, можно считать своего рода эмпирической наукой, с другой – конструктивной научной дисциплиной, в которой на основе исходных идеальных объектов и знаний создаются более сложные идеальные объекты. Рассматриваются два разных понимания обоснования математики – общенаучное и Давида Гильберта. Рассматривается вопрос о том, что собой представляют парадоксы в науке, и каким образом они снимаются. Автор склоняется к мнению, что антиномии в математике не могут быть устранены в принципе. Делается вывод о том, что их источником является приписывание объектам математики несогласованных характеристик, что обусловлено самим строением математики. Дело в том, что конструирование идеальных объектов математики протекает под влиянием воздействий, принадлежащих, по меньшей мере, четырем областям: эмпирической области, описывая которую, математики создают исходные идеальные объекты и знания; области конструирования, на основе исходных, более сложных идеальных объектов; области геометрических доказательств теорем; области построения теории геометрии. Кроме того, рассматривается концепция обоснования математики Д. Гильберта, а также указывается, что существуют разные концепции обоснования математики. В конце статьи обсуждаются особенности современного кризиса математики и возможное направление его разрешения.    

Осмысляя идеи новой философской парадигмы образования (по следам книги Олега Базалука)
Розин В.М.
DOI: 10.17212/2075-0862-2022-14.2.1-115-130
УДК: 111
Аннотация:

В статье представлен развернутый отклик на новую книгу философа Олега Базалука «Дискурсивное продумывание образования». Обсуждается проблема понимания терминов Платона, в связи с чем автор статьи высказывает мысль, что правильная реконструкция высказываний античных философов позволяет не только выбрать нужные значения из существующих, но и задать новые. При этом отмечается, что понимание нарративов чужой культуры (или своей, но культивирующей другой тип мышления) вполне возможно, однако условием этого является изменение собственного сознания. Его надо, образно говоря, перевоспитать посредством методологии и практики историко-культурного мышления. Реконструируется картина мира, которую построил Платон, и онтологические основания, взятые Базалуком за основу своих исследований и построений. Ставятся вопросы о том, почему автор книги взял за основу проект Платона, который стал подвергаться сомнению еще в античности, а также может ли знание космоса и его эволюции помочь в построении хорошего общества и социальности, а также сделать человека счастливым. Специально рассматривается вопрос, касающийся реконструкции Базалуком эволюции космоса, и то, насколько дискусивное продумывание образования может опираться на полученные в этой реконструкции знания и результаты. Обсуждается целый ряд вопросов и проблем: что автор книги понимает под образованием, в чем особенности его реконструкции эволюции космоса, нельзя ли углубить понимание им основной реальности (материи) в направлении учета не только первой природы, но и второй. Оценивая книгу, автор статьи исходит из понимания работы Базалука как традиции и дискурса, реализующих по меньшей мере три начала: самого Платона, русского космизма и популярного в наше время когнитивного подхода. Статья задумана как доброжелательное обсуждения книги, и автор призывает к этому и других читателей.

Можно ли еще спасти российскую экономическую науку и образование?
Ханин Г.И.
DOI: 10.17212/2075-0862-2022-14.2.1-131-148
УДК: 338.2; 330.101
Аннотация:

    В статье показываются причины и последствия плачевного состояния российской экономической науки и высшего экономического образования. Они коренятся, прежде всего, в преследованиях, которым экономическая наука подверглась в советское время, особенно в сталинский период. В результате она лишилась самых талантливых ученых.  В командной экономике не было нужды в хороших экономистах, поэтому высшее экономическое образование имело низкий престиж.  В постсоветский период в связи с переходом к рыночной экономике выросла потребность в экономистах для работы в государственных учреждениях и коммерческих структурах. Однако оказалась, что сложившаяся система высшего экономического образования неспособна ее удовлетворить. Показываются негативные последствия низкого уровня экономического образования для решения общегосударственных экономических проблем и управления компаниями. Низкий уровень экономической науки не позволил экономистам обосновать эффективный переход к рыночной экономике с учетом особенностей советской экономики и российской истории. В постсоветский период политическое руководство ориентировалось лишь на лояльных к власти экономистов без учета их профессионализма.

     Предлагаются пути улучшения качества экономической науки и высшего экономического образования. Упор делается на резкое сокращение числа научных работников и преподавательского состава (и сокращение числа студентов), с одновременным значительным увеличением оплаты труда научных работников и преподавателей на основе объективных критериев оценки их деятельности. Это позволит демократизировать управление вузами и научными учреждениями, отменить бюрократический контроль за их деятельностью.