Идеи и Идеалы

В статье представлен опыт методологической и культурно-исторической реконструкции одного из главных произведений И. Канта «Критика чисто­го разума». Намечены проблемы, связанные с затруднениями понимания это­го произведения: что собой представляет общий замысел «Критики чистого разума», как понимать разум, разные источники познания, вещи в себе, нако­нец, сочетание рациональных и сакральных аргументов. Автор показывает, что Кант опирается на картины реальности Аристотеля и Николая Кузанско­го, переосмысляя их, а также анализирует работы Галилея, позволившие ему вынести убеждение о приоритете априорных представлений. Формулирует­ся гипотеза о том, что Кант понимал разум культурологически, идя вслед за просветителями. Намечены основные стратегии мысли, с помощью которых Кант создает «Критику чистого разума», при этом его представления срав­ниваются с взглядами Аристотеля и Кузанца. К ним относится, во-первых, переосмысление трансцендентальных представлений: не подобия и матема­тика, как у Кузанца, а продумывание условий мыслимости, рефлексия осно­ваний познания (это и есть критика разума). Во-вторых, рассматривается вве­дение Кантом схематизмов мышления как объясняющих связь априорных представлений с созерцаниями. В-третьих, отмечено особое истолкование Кантом рассудка и разума, позволяющее включить в них правила, категории и идеи. В-четвертых, отмечено проецирование переосмысленных способов мышления философов на разум (например, Кант переносит на разум спо­собность построения системы научных знаний, заимствованную им у Кон­дильяка). В-пятых, рассмотрено выяснение условий мыслимости. Они позво­лили Канту нащупать разум как целое и выяснить условие созерцания и дей­ствия рассудка. Ими, по Канту, оказывается «самосознание», или представле­ние о «синтетическом единстве апперцепции».

В статье исследуется вопрос о том, как менялись представления об ис­точнике творчества у европейских мыслителей. В классический период в Древней Греции господствовало представление, идущее от Гомера, Гесио­да, Пиндара, что содержание и форму поэтических сочинений поэты чер­пают у муз, которые по своей воле даруют им возможность творить. В то же время общим местом было представление, что поэты далеко не всегда несут миру истину. Платон, анализируя творчество поэтов, говорит о двух его источниках – удовольствии и вдохновении, но только боги выбира­ют, когда поэт говорит от их имени. Кроме того, Платон уточнил содер­жание поэзии, связав это с разными музами. Аристотель уходит от внеш­него источника, видя творческое начало в создателе произведения, в его особых способностях, и главным способом творчества называет подража­ние (мимесис). Но подражание он выводит за пределы видимой реально­сти, поскольку поэт говорит о том, что могло бы случиться, а не о том, что реально случилось. Христианские мыслители, от апологетов до схола­стов и мистиков, согласны с тем, что источником творчества является Бог. Но их взгляды существенно различаются в деталях. Так, у Фомы Аквинско­го мы находим своеобразный синтез аристотелевской концепции мимеси­са и платоновского прорыва к божественному. Десакрализация мира в эпо­ху Ренессанса приводит в конечном итоге к исключительно рациональной концепции ассоциации, которая позволяет объяснить появление нового лишь как создание неверных ассоциаций. Кант, обращаясь к теме гениаль­ности, оказывается в трудной ситуации: с одной стороны, он не может при­нять традиционную идею божественного вдохновения, с другой – чисто эмпирическую идею ассоциации, выстраиваемой на материале tabula rasa. Он должен был найти некий третий путь и находит его в априорно данной способности мыслить особенное как подчиненное общему, которая про­является в двух аспектах – как определяющая и как рефлектирующая. Поэт имеет представление о некоторой цели и некое неопределенное представ­ление о материале и, направляемый своим гением и не ограниченный ни­какими правилами, свободно выражает эстетические идеи.