Идеи и Идеалы

В центре внимания статьи находится ритуальная практика НамМаРеал. Ее религиоведческий анализ позволяет сделать вывод о том, что современная (также «новая», «постсекулярная») духовность, несмотря на укрепляющуюся оппозицию «духовность – религия», может транслироваться через ритуал, имеющий характеристики и механизмы действия, схожие с таковыми в религиозных системах. В статье приводятся результаты качественного исследования НамМаРеал по методу обоснованной теории А.Страусса и Дж. Корбин (groundedtheory). На этой основе делается вывод о правомерности рассмотрения НамМаРеал как ритуала новой духовности. Длившееся в течение одного года включенное наблюдение, ряд интервью с участниками практики и последующая категоризация полученных данных позволили эмпирически выявить присутствие в мировоззрении участников таких смысловых единиц, как монизм, холистический характер мировоззрения, первостепенная роль личного опыта и пути к индивидуальной истине, нацеленность на достижение комфорта и успеха в земной жизни. Установлено, что НамМаРеал обладает выраженной трехчастной структурой «зачин – кульминация – развязка». Ее элементы в соответствии со своим фактическим содержанием могут быть описаны в терминах предлиминального, лиминального и постлиминального этапов, выделяемых В. Тернером в его теории ритуала. Наличие в структуре события и в конкретных символических действиях элементов творчества всех участников, вне зависимости от их ритуального статуса, драматургическое наполнение происходящего их взаимодействиями и переживаниями позволяют судить о НамМаРеал как о перформансе и солидаризоваться с Р. Шехнером в его взгляде на перформативные основания ритуальных практик. В ходе сбора и анализа данных продемонстрирован большой потенциал качественных исследовательских стратегий в деле эмпирического изучения феномена.

В статье обосновывается существование трех типов поэтического творчества: технематического (игрового), социально-исповедального и софийного. Личностно-субъективные устремления творца и игра с языком являются основным истоком технематической поэзии. Социально-исповедальная линия в мировой поэзии берет начало с китайской «Шицзин» («Книги песен»). Это глубоко личностная реакция поэта на события, происходящие в мире, и потребность в донесении до других людей личных переживаний, созерцаний и размышлений. Особое внимание в статье уделяется софийной линии в мировой поэзии. Ее истоком выступает эйдетическо-смысловая надперсональная реальность. К ней поэт творчески «подключается» сам и приобщает к ней читателя через художественно явленное слово. Ощущение сверхличного статуса создаваемых стихов – один из важных атрибутов софийной поэзии. К ней можно отнести Гомера, Данте, Авиценну, Руми, В. фон Эшенбаха, Ли Бо, Гете, Тагора, Рильке, Д. Андреева и Икбала. В русской поэзии XIX–XX веков к софийной поэтической линии примыкают Пушкин и Лермонтов, Тютчев и В. Соловьев, Блок и Гумилев, в восточной и западной – Леопарди и Гессе. Софийная поэзия выполняет важные функции в культуре. Она способна возвращать словам их первоначальный живой смысл, приобщающий к сущности вещей и к сверхэмпирической реальности Космоса. Она также открывает перед языком и национальной литературой новые эволюционные горизонты. Положение софийного поэта  оказывается двойственным, что придает его творчеству напряженный динамизм, а жизни и мироощущению трагический характер. Он одновременно живет в двух мирах: земном и надземном, чувственно-телесном и эйдетически-смысловом. Вести из эйдетических слоев мирового бытия он вынужден доносить до других людей в доступных им словах, образах и метафорах. При этом вдохновению и озарению софийного поэта всегда предшествуют напряженная профессиональная работа, смирение своей гордыни и суетных страстей.

Пьер Лоти – романист, офицер морского флота, побывавший во многих странах. Он приобрел популярность, описывая свои путешествия и наблюдения. В данной статье рассматривается его посещение Нагасаки в 1885 г., где он прожил полгода, взяв себе временную жену. Роман, написанный в период этого путешествия и принесший ему мировую славу, называется «Мадам Хризантема» и является одним из наиболее оригинальных и интересных его произведений. Роман был характерным проявлением увлечения Востоком и во многом определил образ Японии в массовом европейском сознании второй половины XIX века. П. Лоти писал о желании сделать этот роман максимально импрессионистичным, определяя импрессионизм не как интеллектуальное, а как декоративное направление, в большей степени связанное с живописью и передачей сенсорных ощущений. Его интерпретация импрессионизма выразилась в произведении «Мадам Хризантема», где видны попытки максимально подробного описания окружающей действительности, включающей в себя не только материальный мир, но также и чувственные ощущения и эмоции автора. Роман являет собой яркий пример импрессионизма в литературе. Импрессионизм рассматривает мир как продукт чувственного опыта, а задача автора зафиксировать этот опыт, который является суммой его наблюдений или впечатлений. В произведении П. Лоти цвет играет равную роль со звуком и словом. Для него это совокупность элементов, в одинаковой степени определяющих окружающую действительность. Стилистически роман «Мадам Хризантема» построен по импрессионистическим канонам. Писатель использует большое количество эпитетов, сравнений, метафор, авторских неологизмов. Роман написан в виде дневника, где отдельные эпизоды внутри глав отделены друг от друга широкими блоками белого пространства. В статье обсуждается близость импрессионизма с японской культурой. Делается вывод, что при более глубоком сравнении видны существенные различия в европейском и восточном сознании.

В статье рассматриваются факторы, обусловившие интерес к немецкому языку в разных регионах мира. Выявляется роль немецкого языка в развитии международных социокультурных контактов, гуманитарной сферы, в формировании мирового образовательного пространства. Исследуется практический опыт овладения немецким языком, достижения и проблемы конкретных наций в этой области. В работе рассмотрена практика использования немецкого языка в языковой политике ряда стран, освещаются сложности межкультурного взаимодействия, международные исследовательские проекты в этносоциальной динамике. В статье представлен социально-антропологический подход к рассмотрению языковой ситуации в разных странах. Комментируются институциональные аспекты распространения немецкого языка. Обосновывается значимость мультилингвизма как средства межкультурного образования. Хотя хронологические рамки статьи охватывают первые десятилетия XXI в., в историческом аспекте, неизбежно обращение к более ранним периодам. Системный подход позволяет установить логическую взаимосвязь и взаимозависимость этих периодов, проследить изменения в статусе официального языка Германии. Данная проблематика является не только лингвистической, но историко-культурной.

В статье анализируются проблемы, связанные с изучением немецкого языка в ряде стран. Среди них Великобритания, где другие языки имеют меньшую степень социального престижа и вытесняются из языкового пространства. Франция, которая, наряду с Германией, всегда находилась на оси европейского строительства, продолжает политику продвижения своего национального языка на международный уровень. Но при этом Франкофония является движением за культурное многообразие. Рассматривается ситуация в Бельгии и Швейцарии – этнически неоднородных и многоязычных федеративных государствах, где немецкий язык является одним из официальных. Обращение к опыту Испании и Республики Корея продиктовано тем, что граждане этих стран участвовали в восстановлении Германии после Второй мировой войны.

Вопросы, связанные с реализацией языковых прав личности, определяют национальные и политические процессы, образовательную и культурную политику. Обучение на нескольких языках формирует представление о том, что мультиязычное общество – эталон модели коммуникации.

Интерпретация культурных ценностей и культурного наследия является одним из наиболее распространенных видов их освоения и творческого осмысления. Тем не менее, понятие «интерпретация» остается размытым. В то же время в сфере сохранения культурного наследия интерпретация является основным методом его освоения. От процесса и результатов интерпретации, как показывает многолетняя история сохранения объектов культурного наследия, зависит и обеспечение его сохранности. Статья посвящена рассмотрению музея в качестве примера одного из наиболее последовательно выстроенных пространств и инструментов интерпретации культурного наследия.

Предметом исследования являются методы музейной работы, рассматриваемые в контексте механизмов интерпретации материального культурного наследия. Музей как инструмент интерпретации известен с древнейших времен. Человеческий интерес к древним артефактам, выступающих в качестве зримых символов историко-культурной памяти прошлого, со временем привел к развитию коллекционирования, а затем, с обнародованием коллекций, и к появлению музеев. Музей и музейная деятельность занимают особое место в методологии интерпретации. Пространство музея способно задать особый ритм исторического времени и создать условия для комфортного восприятия представленных артефактов. Ни одна другая культурная институция не имеет такой задачи, и при необходимости представить артефакт заинтересованные лица в той или иной степени обращаются к методикам, апробированным на музейных площадках.

В результате проведенного исследования выделены пять стадий музейной деятельности, в целом свойственные и механизму интерпретации культурного наследия. Основной целью музейной деятельности следует признать интерпретацию культурного наследия. В соответствии с данной целью реализуются и задачи музея, в том числе сохранение, публикация и популяризация артефактов коллекции. Показаны роль и место музея в качестве специфического пространства, созданного в целях интерпретации культурного наследия.

В статье на материале произведений отечественных поэтов XVIII – XIX вв. представлено отношение к разным аспектам экономической жизни. Жестко различавшаяся по жанрам поэзия в целом не отражала специфику экономических отношений. Исключение составляли лишь сатирические произведения, авторы которых критиковали, в первую очередь с моральной стороны, отдельные аспекты обыденной жизни, в частности, практику откупов. Тем не менее, поэты не обходились без замечаний по поводу социально-экономического разделения общества на отдельные группы, значения определенных властных решений для развития хозяйства страны и, конечно, по поводу роли денег и торговли в развитии общества в целом и в конкретной человеческой жизни. В отдельных стихотворениях можно найти любопытные указания на международную торговлю, развитие которой, особенно в царствование Екатерины II, привело к тому, что некоторые поэты приветствовали прогресс и даже характеризовали это время как золотой век. Показано, как меняется оценка эпохи в XIX в., как золотой век трансформируется в железный. Возрастает роль экономических и социалистических теорий в жизни общества. Поэт XIX в. спускается с позиции внешнего наблюдателя на грешную землю и с ужасом обнаруживает себя во власти денег и соответствующих интересов. Это производит негативное влияние на мораль, подчиняя денежным отношениям все человеческие стремления и огрубляя душу. Рассматриваются споры по поводу прогресса между лириками и нашими вполне прямолинейными западниками. Определенный итог общественной ориентации на чисто экономические отношения и связанной с ней техническим прогрессом подводит Александр Блок в поэме «Возмездие».

Ежегодные всплески полемики вокруг вручения главных кинопремий планеты (прежде всего, «Оскара») важны для философии культуры тем, что они являются индикаторами тектонических сдвигов в парадигме современного знания о культуре. Понятие «высокой» культуры всё больше теряет свою онтологическую значимость. Критика обрушилась на это понятие почти 100 лет назад, но до сих пор это было фактом «высокой» теории. Сегодня отрицание «высокой» культуры стало реальностью массовых коммуникаций. Трансфер проекта ликвидации «высокой культуры» из теории в социальную реальность – вот то, что произошло за последние 10 лет. Это рубеж, на котором нужна внятная бухгалтерия итогов, баланса pro и contra. Ответ «критической» философии в принципе понятен: попытка придать конфликтности между «высокой» и «невысокой» культурами статус аксиомы некорректна. Так же некорректна аксиома неизбежной гибели «высокой культуры». Современная теория «высокой» культуры возможна. Но ее конструирование – дело громоздкое и не быстрое. Начинать нужно с защиты «высокой» культуры от упрека в насилии. «Точка сборки» радикальной критики «высокой» культуры – трактат В. Беньямина «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости». Поэтому защита «высокой культуры» должна начинаться с ответа Беньямину. При этом специальное размышление об этом небольшом трактате требует внимательного анализа всей конструкции, слова Беньямина как целого. А слово это своеобразно – оно насквозь публично и политично. Трактат Беньямина не теоретическое размышление, это манифест. Точнее, два манифеста: нового марксизма и художественного авангарда. Беньямин увидел возможность синтеза этих двух идеологий и дал его модель. Получилось, во-первых, голословно, во-вторых, опасно. Опасно потому, что культура – это тот главный барьер, который сдерживает пришествие утопии. Разрушив этот барьер, мы оказываемся беззащитными перед утопией.

Музыкальная составляющая культурных связей России с Европой значительно возросла в середине XIX в. Это было обусловлено возникновением романтизма – революционного по сути явления во всех видах искусств. Характерным признаком музыкального романтизма стала гастрольная деятельность его создателей. Выдающиеся композиторы, виртуозно владея своими инструментами, внесли много нового в технику игры на них и в образную сферу музыки. Они стремились пропагандировать свое мастерство в крупнейших городах мира, в том числе в Петербурге и Москве.

Анонсирование их выступлений и хвалебные рецензии в печати, казалось бы, полно отражали состояние связей России с европейской музыкальной действительностью. Однако организационная сторона гастролей, которая требовала многих усилий со стороны принимающей и со стороны гастролеров, в официальной прессе не раскрывалась. Эта подспудная работа велась благодаря знакомствам за рубежом представителей отечественной элиты с лучшими музыкантами Европы и через их частную переписку. Именно личные контакты русских просвещенных аматеров более верно отражали глубину и характер связей нашей страны с культурой других стран.

Сведения о появлении в России некоторых гастролеров, об устройстве их быта и выступлений найдены автором в архивных источниках. Интересные детали и непосредственные впечатления от игры музыкантов содержались в воспоминаниях современников. В данной статье сделана попытка показать истинную ценность гастролей в нашей стране нескольких представителей искусства игры на арфе, несмотря на их громкий успех, отмеченный официальной прессой. И подчеркнуть просветительскую роль русских высокообразованных любителей музыки в налаживании связей с лучшими профессиональными музыкантами Европы в середине XIX в.

Статья рассматривает связь идей и идеалов на материале музыкальной культуры в СССР и Азербайджанской ССР в 20–30-е гг. ХХ в. Эти географические и временные координаты предоставляют богатый материал для изучения поставленной проблемы. Установление советской власти обусловило колоссальные перемены в жизни, в том числе в музыкальном искусстве и в культуре в целом. Сущность обновления состоит в овладении композиторами принципами социалистического реализма. Одна из самых важных особенностей этого времени – дух массовости, коллективизма. Это прямой отклик на новые экономические отношения. В азербайджанской музыке этого периода начинает разрабатываться феномен «мы», который ярче всего отразился в жанре массовой песни. В опере, в концепции драматургии главенствует победа народных масс. Основная тенденция в искусстве Азербайджана до 1920 г. – общегуманистическая, после 1920 г. – партийная коммунистическая. Главное музыкальное свершение 1920–30-х гг. в Азербайджане – рождение нового музыкального стиля, следствием чего стал выход азербайджанской музыки на мировую арену. Музыкальная стилистика в СССР и Азербайджане становится, как правило, героической в противовес лирической в предыдущий период. Героическая линия актуализируется прежде всего в маршевых интонациях. Зависимость творческих идеалов от идей эпохи сказалась и в феномене злободневной историчности, в отказе от понимания истории как легенды и мифа. Основные черты главных героев азербайджанского музыкального театра – Меджнун и Кероглы – противоположны: созерцание и действие, непротивление и борьба, мугамный и ашугский жанры. При всем различии культурологических принципов вторая эпоха сохранила преемственность с первой в жанре русской народной песни и традиционных азербайджанских ладах.

На основе анализа некрологов революционеров, принадлежавших к различным политическим партиям социалистического лагеря, в статье предпринята попытка реконструкции «идеала» революционного деятеля. Автор исходит из того, что анализ комплекса некрологов определенной социальной или общественной группы позволяет вычленить те ценности, которые в данный период наиболее важны для конкретной группы, осуществить реконструкцию ее морально-этических представлений, являющихся одним из системообразующих факторов ее субкультуры. Показано, что уподобление революционного некролога житиям святых правомерно, во-первых, в силу тождества функций – создание образа «героя», на которого нужно равняться и формирование «пантеона»; во-вторых, потому, что, хотя революционеры в массе своей были людьми нерелигиозными, их революционная убежденность порой принимала религиозную окраску, становилась своего рода исповеданием новой веры, в рамках которой появлялись свои «святые» и «мученики». Термин «некролог» понимается достаточно широко. Анализу подвергались не только короткие заметки, сообщавшие о смерти того или иного человека, но и материалы мемуарного характера, биографические очерки, если они имели характер некролога, публиковались в рубриках типа «Памяти ушедших» и/или имели другие черты, свойственные данному жанру. На основе анализа некрологов, опубликованных в нелегальных газетах «Знамя труда» и «Пролетарий», в журнале «Каторга и ссылка», а также в эмигрантской прессе («Социалистический вестник» и «Новый журнал»), выделен набор черт характера и свойств человеческой личности, воспринимаемых как безусловно положительные, а также комплекс поступков и моделей поведения, которые характерны для настоящего революционера и позиционируются как пример для подражания. Делается вывод о том, что гипотеза о схожести агиографической литературы и некрологов, происходящих из революционного лагеря, оправдала себя.