Идеи и Идеалы

Статья посвящена традиционной теме – самоопределению философии. Автор выявляет специфику философии, сопоставляя ее с другими областями духовной культуры – религией, искусством и наукой. Единым основанием для сравнения выбрана их способность преодолевать человеческие страдания. Различаются же названные области тем, что каждая из них помогает преодолевать страдания своим особым образом. Для науки главное средство решения жизненных проблем – это знание, для религии ­ вера, для искусства – воображение, а для философии – понимание.

Понимание в настоящей статье рассматривается как движение к ясному знанию, к смыслу и одновременно – как результат такого движения, как достигнутый смысл. Понятным для нас представляется знание, облеченное в определенные – культурно-заданные – формы. Основные формы, модели понимания мы черпаем из наших естественных языков. Формы суждений, культурные универсалии базовые теории также задают нам модели понимания. Среди множества форм понимания важную роль играют те формы и модели, которые кристаллизуются в основных философских категориях, таких как «сущность», «целое», «общее», «причина», «цель» и др.

Особенностью философского мышления является то, что понимание в нем выступает не как средство для дальнейшего применения, а как непосредственное действие, практика. Достигнутое понимание само по себе устраняет страдание и разрешает жизненные трудности. В этом смысле философия в целом трактуется автором не как теория, а как практическое упражнение, имеющее целью сделать человеческую жизнь более счастливой.

По мнению автора, описанные четыре пути преодоления страданий являются «идеальными типами». В своих исторических практиках наука, религия, искусство и философия, с одной стороны, всегда характеризуются той или иной степенью синкретизма. С другой стороны, нередки случаи, когда «официальная рубрика» той или иной сферы культуры и ее содержание не совпадают: например, под названием «религия» практикуется философия, под названием «философия» осуществляется научное исследование, а под названием «наука» творится искусство.

В статье проанализировано античное понятие «метанойя» в религиозно-философской традиции. Проведена историко-философская реконструкция термина. Рассмотрение метанойи осуществлено в контексте проблемы соотношения ума и тела. Прослеживая трансформацию понятия, идущую от Аристотеля, автор статьи показывает, что восточная религиозная традиция понимает покаяние как интеграцию божественного ума, существующего отдельно, в тело человека, и начало существования его по новым законам. Западная схоластика, вслед за Аристотелем, разделяет активный божественный и пассивный человеческий ум, но отрицает соединение их в теле, наделяя покаяние надындивидуальным смыслом, трактуя его как некий разворот в сторону Божественного света, происходящий за пределами физического тела и не являющийся результатом подлинного опыта соединения с Христом. Рассматривается понимание понятия «метанойя» такими богословами, как Григорий Палама, Климент Александрийский, Фома Аквинский. Делается вывод о том, что проблема телесной локализации ума, сущности ума оказывается тесно связана с проблемой покаяния и исторической трансформацией понятия «метанойя».

Статья посвящена рассмотрению критических аргументов против ориентализма, выдвинутых французским философом-эзотериком Рене Геноном (1886–1951) в его трех книгах: «Общее введение в изучение индусских учений» (1921), «Восток и Запад» (1924), «Человек и его осуществление согласно веданте» (1925), и в докладе «Восточная метафизика» (1925). Эти аргументы редко привлекали внимание исследователей, а между тем они занимают важное место в методологии обоснования Геноном его «истинной метафизики» как еще одной попытки вернуть человеку его собственно человеческое бытие, разорванное в мире модерна на его отдельные формы – традиционные восточные и «аномальную» западную цивилизации. Во введении статьи антиориенталистские идеи Генона соотносятся с критикой ориентализма Э. Саидом (1935–2003), оказавшей большое влияние на востоковедение второй половины ХХ века. В основной части затронут культурный контекст идейных поисков эзотерика и отмечен исток его метафизики в идее противопоставления модерна и традиции.

Генон критикует широко распространившееся на Западе принижение традиционных восточных культур и «догмы» цивилизации, прогресса и существования единого человечества, движущегося по ступеням единственно возможного прогресса, основанного на разуме и рациональной науке. Для мыслителя прогрессистское понимание культуры ущербно, а западная цивилизация не образец для всех остальных, но аномалия развития. Пока западный человек вообще и ученые-ориенталисты в частности, изучающие Восток предвзято, без желания дойти до подлинного понимания смыслов Традиции как формы цельного метафизического знания, не избавятся от своих «догм», противостояние Востока и Запада сохранится. Критическими аргументами эзотерика часто становятся установленные им ошибки в работах конкретных востоковедов (Эжена Бюрнуфа, Макса Мюллера) и философов (Г.В. Лейбница), разрушающие основы ориенталистского подхода

В данной статье рассматривается особое отношение к слову как корпускуле события культуры, которое не только формирует древневосточные традиции, но и является одним из механизмов системы нелокальных связей, создающих философское понимание определенного текста, события, да и культуры в целом. В работе обсуждается проблема интерпретации и трактовки текстов, которая неразрывно связана с пониманием первооснов философии Востока, акцентируется внимание на отношении к слову в даосской и различных направлениях буддийской культур, а также описываются отличия в постижении и восприятии древневосточной философии между европейскими исследователями и буддологами.

Автор отмечает, что расхождение в смыслах понимания буддийских текстов лежит гораздо глубже и происходит не только от разности менталитетов, поскольку смысловая нагрузка философского трактата соотносится с понятием духовной целостности, но и существенным образом связано с отличиями в понимании и постижении алфавитной и иероглифической систем письма. Отмечается, что для европейского исследователя целостное восприятие текста будет неизбежно ускользать, поскольку он пытается раскрыть смысл канона только категориями рационального изложения. Показывается влияние даосского терминологического аппарата при переводе буддийских канонических текстов на китайский язык. Подчеркивается, что основной принцип перевода ранних текстов махаяны – это подбор даосского термина, подходящего по смыслу. В данном контексте акцентируется, что взаимосвязь смыслового и стилистического содержания буддийских и даосских канонических текстов является одним из базовых элементов, необходимых для глубокого понимания первоисточников древневосточной философии.

В тексте уделяется особое внимание учению мадхьямиков, отмечается его роль в истории буддизма, а также рассматриваются выработанные данной философской школой определенные механизмы депрофанации слова, которые способствуют высокой «включенности» в мир природы и опираются на махаянский постулат примата личного духовного опыта над всеми остальными гносеологическими стратегиями. Подчеркивается, что центрированность на самой природе является базовой среди буддийских идей, пришедших из Китая, в философии дзен-буддизма Японии.

В результате исследования автор отмечает, что очевидная смысловая нагруженность слова привела буддийскую и даосскую культуры не только к формированию прочного иммунитета к профанированию самого слова, но и к практике ограничения письменной и словесной активности представителей этих культур.

Среди древнегреческих философов Эмпедокл является тем, кто попытался создать завершенную картину мира, учитывая знания предшествующих мыслителей. Это целая философская система, которая исследует вечные и истинные принципы и стремится обнаружить причины бытия всех вещей и одновременно объяснить их эмпирическое становление. Это теория космического цикла, вечного чередования, в котором четыре элемента, являющиеся корнями всего сущего – земля, воздух, вода и огонь – взаимодействуют с противоположными силами Любви и Вражды как в макрокосмической, так и в микрокосмической перспективе. Эмпедокл не отдает предпочтение ни одной из четырех стихий, как делали до него, но отводит каждой из них достойное место. Он вводит действующие силы, при помощи которых объясняет причины появления и разрушения мира, и более того, в его взглядах просматриваются основания будущих представлений о безличном законе. Однако в силу фрагментарности текста поэмы нам непросто воспринять последовательно мысль Эмпедокла. Опираясь на собственные наблюдения, и учитывая накопленные предыдущими поколениями ученых знания, автор пытается предложить собственную реконструкцию космогонического процесса, представленного в поэме Эмпедокла. Реконструкция осуществляется с учетом новых фрагментов из Страсбургского папируса, благодаря которому в нашем распоряжении появился довольно длинный и цельный фрагмент текста, вносящий существенный вклад в понимание мысли философа. Акцент в статье делается на физической экспозиции поэмы с применением филологических методов и последующей интерпретацией стихов Эмпедокла. Реконструируется физика единства и множественности в рамках взаимодействия сил Любви и Вражды с четырех корней. В статье рассматривается и дидактическая составляющая поэмы, показывающая, что Эмпедокл не мыслит себя отдельно от чувственной природы и что он и его ученик Павсаний осознают свою полную причастность к всеобщему космогоническому процессу.

В данной статье обсуждаются основные этапы развития теории анархизма. Начитается рассмотрение анархистских идей с книги Эррико Малатесты «Система анархизма в десяти беседах для крестьян». Рассмотрены труды французского политика, философа и экономиста Пьера Жозефа Прудона. Затронута проблема практической реализации его теоретических принципов вплоть до настоящего времени. Учтены труды географической школы анархизма (Элизе Реклю и Петра Кропоткина). Проанализированы анархистские истоки классической школы политической экономии.  Отмечено, что значительная часть идей Адама Смита была ранее высказана его предшественником, анархистом Уильямом Годвином. В частности, показано, что категория «невидимая рука» произошла из анархистских идей о внутреннем мире человека, а не из представлений о том, что «рынок всё решит». Рассмотрены некоторые аспекты истории Первого Интернационала, роли анархистов в создании и деятельности Первого интернационала. В статье описано возникновение и развитие анархизма в Японии, показано, что японская ветвь анархизма тесно связана с работами М. Бакунина.  Затронута проблема многолетней пропаганды идей анархизма в университетах США. Выделены основные авторы анархистских трудов из их числа. Рассмотрен христианский богословский анархизм, связанный с именем И. Иллича, а также появившиеся в последние годы работы последователей и пропагандистов анархо-ислама.

По мнению автора, идеи анархизма слабо проанализированы историками, что приводит к множеству неверных оценок происходящих событий и ошибочным прогнозам будущего, в особенности, в последние десятилетия. Вина этому – игнорирование роли анархистской мысли социально-экономической жизни мира. Отмечено, что проникновение анархистских идей в социальные теории и политические доктрины самой разной направленности проходит так, что они становятся их неотделимой частью и уже не считаются анархическими. Вкратце основную идею статьи можно выразить словами: «Теоретический анархизм, всё-таки, имеет значение».

Сложившаяся традиция анализа и описания пространства отечественного города, как правило, маргинализирует значительные части этого самого пространства. Так, за пределы понятия «город» вытесняются оставленные промышленные зоны, деревянная малоэтажная селитьба, коттеджные поселки и пр. Часто за пределами анализа остается советский «частный сектор», охватывающий в отдельных поселениях более половины территории города и существенную часть его населения. В данной работе мы предлагаем взглянуть на эти «маргинальные» территории и населяющие их группы жителей принципиально иным взглядом, чтобы рассмотреть их не как «территории перспективного развития», а как уже сложившееся социальное пространство, с присущими ему социальными смыслами и практиками. В рамках конкретного дальневосточного города, Хабаровска, на материалах двухлетнего наблюдения, трех серий глубинных интервью и анализе статистических, демографических и пространственных данных мы сначала определяем соотношение «нормального городского» (регулярная городская застройка) и «маргинального» пространств, а затем объединяем эти две дискурсно разобщенные части в единый объект – российский город, которому, как мы показываем в работе, имманентно присущи оба этих типа пространств, между которыми неизбежно возникает коммуникация. Как показало исследование, именно в «невидимой» части города складываются наиболее устойчивые сообщества, активно участвующие в «борьбе за город», организующие рутинное сопротивление стремлениям властных агентов изменить их пространство. В районах же регулярной городской застройки, напротив, сообщества все чаще сменяются «совместностями», объединениями по поводу пользования общими элементами городской инфраструктуры. Вместе с тем, между этими частями возникают «точки встречи», объединяющие город, дающие ему шанс на формирование целостности или, по крайней мере, связности. Анализ городского пространства, его производства и борьбы за него, анализ городских сообществ Хабаровска и представлен в настоящей статье.

В статье рассмотрена социальная структура интернета, в основе которой лежит процесс коммуникации, и возможность идентификации личности в виртуальном пространстве. Анализ проблемы идентификации и существования личности в интернете выстроен на психологических и структурных компонентах, которые объединены в интернете. Выстраивание анализа интернета как пространства для идентификации личности основывается на понимании личности, как социальном конструкте, где важную роль играет взаимодействие с окружающей социальной средой. Одним из таких способов является коммуникационный процесс. Выделены основные особенности взаимодействия внутри сети: возможная анонимность и отчужденность от реальности, физическая непредставленность, глобальная открытость и универсальность. Анонимность и отчужденность позволяют выстраивать относительно безопасное пространство для выражения подавленных черт и желаний. Глобальная открытость и универсальность позволяют выстраивать социальные связи без географической детерминанты и находить отклик среди других, развивать интересы и навыки. Для того чтобы обозначить возможность идентификации личности в интернете, установлена связь потребностной, смысловой сфер личности с актуальными возможностями, которые открываются благодаря составляющим интернета. Человек открывает для себя возможность реализовывать латентные потребности и погружаться в обширную среду формирования и транслирования смыслов. Анализ формирования интернет-аддикции является подтверждением возможности изменения личностных черт в интернете, что предоставляет данные для анализа позитивного влияния виртуального пространства на изменение личностных черт. То есть, интернет имеет функциональную возможность воздействовать на потребностную и смысловую сферы личности, что в свою очередь открывает возможность для идентификации личности в интернете. Используя интернет, человек предоставляет себе возможность деятельностной, творческой и социальной реализации при включенности в виртуальное взаимодействие, которое продолжает реальную идентичность человека. Необходимы личная регуляция интернет-активности и пристальное внимание за смысловыми изменениями, которые транслируются в виртуальном пространстве.

В данной статье исследуется изменение подхода к ценностям в сфере бизнеса, в первую очередь среди транснациональных корпораций. Всего сто лет назад немецкий социолог Макс Вебер впервые отметил, что ценности напрямую влияют на профессиональную деятельность. В настоящий момент требования общества к социально ответственному ведению бизнеса возросли. Нарушение этических норм компанией и её представителями может существенно повлиять на стоимость акций, доходы и само существование компании. Авантюристический капитализм, стремившийся извлечь выгоду любыми средствами, всё больше вытесняется рациональным, построенным на принципах «всеобщего выигрыша», когда стремление к прибыли сбалансировано с интересами общества, а солидарность преобладает над конкуренцией. Современные крупные компании стараются придерживаться принципов ESG (Environmental, Social, and Corporate Governance). Желание быть включенными в ESG рейтинги, в которых производится комплексная оценка по экологическим, социальным и управленческим показателям устойчивого развития, объясняется увеличением инвестиционной привлекательности и общего престижа компании. Процент участвующих в подобных рейтингах и рэнкингах растет с каждым годом. Больше компаний стали осознанно заниматься своей организационной культурой, разрабатывать этические кодексы, публиковать корпоративные ценности в открытых источниках. Обеспечение понимания и принятия ценностей компании каждым ее сотрудником, так, чтобы он смог реализовывать их в своей ежедневной работе, является сложной задачей, для решения которой необходимы глубокие знания в самых разных областях. Использование корпорациями ценностей в качестве инструмента управления требует соблюдения высоких моральных норм, так как внедряется в тонкую и мало изученную сферу оснований не только человеческой деятельности, но и всего человеческого бытия. Велик риск прийти к новой форме рабства вместо свободы, творчества и развития. В данной работе предпринята попытка проанализировать сопряжение деятельности компаний с ее корпоративными ценностями с точки зрения социальной философии.

В статье анализируется обсуждение политологами и некоторыми российскими интеллектуалами идей Московского методологического кружка, представителей которых обвиняют в том, что они вооружили неадекватной методологией современную власть, стремятся ею управлять, и чуть ли не идеологически подготовили специальную военную операцию. Автор разводит два основные направления методологии – философско-исследовательское и прикладное, утверждая, что обвинения относятся прежде всего ко второму направлению. Кроме того, он утверждает, что нет одной методологии, есть разные группы методологов с разными взглядами и задачами. Чтобы выработать критерии осмысления и оценки обсуждения, предлагается реконструкция эволюции взглядов и концепций ММК: от первой программы изучения мышления, через программу построения теории деятельности и мыследеятельности к организационно-деятельностным играм (ОДИ) и концепциям управления и ОРУ (организация, руководство, управление). При этом демонстрируется влияние марксистских идей, обусловивших сведение социальности и управления к деятельности. Обсуждается природа ОДИ. В конце статьи характеризуются достижения методологии, полученные в рамках философского исследования, которые автор относит к «золотому фонду методологии». Исследование сопровождается анализом позиций методологов и их критиков, а также социальных ситуаций, предопределивших развитие методологии. В частности, указывается на кризис социализма в СССР, ослабление идеологического давления, расширение свободы, расширение активности философов и ученых. По мнению автора, основные методологические схемы реформирования социальности были созданы в ММК без серьезного изучения социальности, чем и воспользовались некоторые политологи и честолюбивые интеллектуалы, обвиняя методологов, приписывая им властные намерения и цели. Как показывает автор, все значительно сложнее. Необходимо учитывать как различие методологических взглядов, так и деление методологии на два направления, а также влияющий на нее политический контекст.

Широкое распространение игровых методов решения проблем и развития мышления в 1980-е - 1990-е, иначе, игровое движение, было одной из форм участия интеллигенции в преобразовании советского общества. Оно началось с организационно-деятельностных игр (ОДИ), созданных в Московском методологическом кружке (ММК) под руководством философа Г.П. Щедровицкого. Статья посвящена анализу игрового социоинженерного движения, его влияния, эффективности и социальной ответственности. Методологи практиковали несколько форм социально-инженерной деятельности: организатор ОДИ - игротехник - политтехнолог - политический консультант - проектировщик государственной системы - тренер управленческой элиты. Среди прошедших подготовку в семинарах и играх щедровитян много современных политиков из высшего эшелона власти. Методологи начали свою социально-инженерную деятельность в период «перестройки». Статья анализирует игру на РАФе (1987), где в рамках выборов директора завода прорабатывалась тема демократизации. Игротехники выступали в позиции «инженеров перестройки», или «прогрессоров», и предложили свою интерпретацию демократизации, которая, как показала практика, оказалась нереализуемой в советской жизни. Вслед за ОДИ сформировались новые типы игр: проектная, проблемно-практическая, имитационная, инновационная и другие. Игровое движение закончилось в конце 1990-х. Среди внешних причин остановки движения были: непродуманность программы перестройки, развал СССР и курс на укрепление нового российского государства.  Среди внутренних проблем: неправильное понимание игротехниками ситуации в стране, неадекватность предложенного механизма изменения социальной и политической природе российского общества, подмена понятий демократии и демократизации управленческими понятиями. Это закончилось коммерциализацией игрового движения, сращиванием его с властными структурами, обслуживанием государства и различных социальных движений. Методологи продемонстрировали свою несостоятельность в роли «прогрессоров» и в этом смысле разделили судьбу советской интеллигенции. Потерпев поражение в роли социальных инженеров, методологи вернулись обратно в Касталию, чтобы продолжать развивать методологию в разных сферах академической и педагогической деятельности.