Идеи и Идеалы

Институты – нормы и правила – играют большую роль в процессе развития любой социально-экономической системы, во многом определяют его направления и скорость. Экономическая свобода является одним из важнейших «продуктов», порождаемых институциональной средой. Строго говоря, не существует однозначного представления об этом феномене, но сложилось почти общепринятое мнение, что без него трудно добиться успехов в экономическом развитии и тем самым обеспечить рост общественного благосостояния. От степени свободы зависит то, в каких масштабах и формах могут проявляться интересы экономических агентов, связанные со стремлением к получению частной выгоды, которая в итоге приносит пользу для всего общества. Бернард Мандевиль, которого можно считать «буревестником экономической свободы», едва ли не первым среди ученых и философов Нового времени задолго до основоположников классической политической экономии обратился к этому вопросу и представил свои суждения в аллегорической форме – в «Басне о пчелах». Мандевилевское понимание экономической свободы как возможности для проявления общественно полезных «частных пороков» заметно отличается от интерпретаций экономической свободы, которые преобладают в настоящее время и на основе которых строятся соответствующие международные индексы. Тем не менее именно взгляды Мандевиля – откровенные, лишенные какого-либо лицемерия, – послужили идейным фундаментом современных воззрений на экономическую свободу как чрезвычайно полезное, но весьма противоречивое явление в жизни людей.

История международных экономических санкций одновременно и масштабна и сравнительно молода, хотя первые зарегистрированные в истории санкции применялись еще в античные времена. Вновь вводимые карательные экономические меры в виде санкций впервые получили юридический статус только после Первой мировой войны. Поначалу санкциям не придавали большого политического значения, и их было немного. Ситуация радикально изменилась после Второй мировой войны, и особенно – после распада СССР. Стремительное нарастание санкционной активности в последние два десятилетия является проявлением стремления США и их сателлитов к защите своей позиции мирового гегемона. Карательный административный аппарат, наиболее мощный в США, настроен на поддержание санкционной активности и порождает рестрикции и запреты как основную продукцию своей жизнедеятельности. Перефразируя философа Рене Декарта, чиновник говорит: «Я санкционирую, следовательно, я существую». Международные экономические санкции теряют свою первоначальную функцию средства предотвращения военных конфликтов и превращаются в экономическое оружие. Но что парадоксально: попытки трактовать их как инструмент экономической политики несостоятельны хотя бы в силу того факта, что работа с категорией «эффективность», широко применяемой в экономической науке, невозможна в случае санкций. Вместо термина «эффективность» следует применять термин «результативность», но измерение последней, в отличие от экономической «эффективности», невозможно. Следовательно, и феномен санкций в значительной мере выходит за пределы области экономической науки. Природа современных санкций является извращенной. Их применение не только влечет экономическую деградацию и разрушение институциональной структуры общества в странах-мишенях, но также и наносит ущерб странам-отправителям. Делается вывод о том, что большинство современных санкций нелегитимны и не имеют морального оправдания. Систематическое применение санкций есть не что иное, как геополитическое оружие, применяемое с целью подрыва суверенитета независимых государств. В настоящей статье показана историческая эволюция санкционного механизма, его перерождения и превращения в институциональный нарост.

В последние десятилетия космос стал рассматриваться как важный экономический ресурс, двигатель глобальной конкуренции и технологического развития, способный оказывать мультипликативный эффект на развитие всей экономической системы страны. Это необходимый фактор глобальной коммуникации и информации. Каждое государство может использовать космос в мирных целях, так как он является общим для всех стран ресурсом. Именно поэтому космическая отрасль является объектом тщательного изучения со стороны многих исследователей и особой сферой государственного регулирования. Тройку лидеров в космической индустрии сегодня составляют США, Китай и Россия. Целью настоящей статьи является проведение сравнительного анализа развития космической отрасли в этих странах, а также разработка рекомендаций по совершенствованию регулирования российской космической отрасли на основе зарубежного опыта. В качестве основных параметров сравнения автором были выбраны следующие признаки: 1) значимые космические достижения, 2) финансирование отрасли, 3) структура космической отрасли, 4) масштабы развития частной космонавтики, 5) мотивы международного сотрудничества в области освоения космоса.

На основе проведенного анализа были выделены особенности развития космической отрасли в каждой из стран. Особое внимание в исследовании уделено космической отрасли России. В частности, было установлено, что главной структурной особенностью российской космонавтики, в отличие от США и Китая, является существенное преобладание государственных компаний над частными предприятиями, что обусловлено отсутствием необходимой нормативно-правовой базы в нашей стране и, как следствие, неразвитостью рынка космических продуктов и услуг. При этом Россию можно считать лидером по объемам финансирования космической отрасли (в процентном отношении к ВВП), хотя в абсолютных финансовых показателях (в миллионах долларов) Россия существенно отстает от США и Китая. Кроме того, Россия придерживается практики участия в международной кооперации в космической сфере на основе прежде всего политических, а не экономических мотивов, что в корне отличается от подхода, используемого США. В статье предложен ряд практических рекомендаций, реализация которых, по мнению автора, будет способствовать повышению эффективности космической деятельности в России.

Растущие специализация и формализация экономического знания угрожают отрывом от общенаучной базы, формирующей мировоззрение исследователя. Актуальной задачей является реинтеграция основных методологических принципов и категорий науки в современное обществоведение и экономическую теорию. В статье проводится сравнительный анализ работ К. Маркса и К. Поппера, внесших революционные изменения в методологию и мировоззренческие установки (концептуальные каркасы) научного познания. Во вкладе Маркса акцентируется внимание на диалектическом и историческом материализме, учении об экономическом базисе общества и смене социально-экономических формаций; во вкладе Поппера внимание уделяется его методу проб и ошибок с фальсифицирующей интерпретацией результатов и концепции последовательно возникающих трех миров универсума. Дана оценка критических замечаний Поппера в адрес марксистского учения (эссенциализм, элементы мифологии, телеологизм) и контраргументов последовательных марксистов. Охарактеризованы положения Поппера о реализме научного познания, мире предрасположенностей, гибком управлении в живой и неживой природе, мире ментальных состояний сознания, мире объективного содержания мышления. Показана их общность с положениями диалектического и исторического материализма (материальная природа объективной реальности, теория отражения, роль объективных мыслительных форм и идеологических общественных отношений) в становлении «мира объективного знания». Выявлена недостаточность попперианской эпистемологии для изучения экономического базиса общественной жизни. На основе структурно-логического анализа методологических принципов и теоретических положений Маркса и Поппера намечены пути к разработке системы понятий, сводящей воедино взаимодополняющие результаты их внешне противоположных исследовательских программ. Привлечены источники, показывающие востребованность идей Маркса и Поппера в современной методологической и социально-экономической литературе. Сделан вывод, что мир объективного знания (ключевая категория попперовского обществознания) является частью социально-экономической жизни общества (в его марксистской трактовке), которая, в свою очередь, оказывается неполной без учета реалий этого мира и нуждается в дополнительном изучении под соответствующим углом зрения.

В современном маркетинге омниканальный подход находится в центре внимания исследователей из-за роста числа коммуникационных каналов и источников потребительской информации о брендах. Настоящая работа рассматривает сложность и многофакторность омниканального подхода при формировании клиентского опыта и маркетинговых коммуникаций в цифровой среде. В статье обсуждается концепция «карты путешествия потребителя», которая отражает этапы принятия решения о покупке, послепродажное взаимодействие и формируемый в рамках этого пути клиентский опыт. Этот подход позволяет зафиксировать и проанализировать точки контакта с потребителем и информационные сообщения на каждом этапе потребительского пути с целью создания положительного образа бренда. Путешествие потребителя формируется последовательным прохождением ряда точек контакта, которые могут принадлежать бренду, его партнерам или быть независимыми. Это влияет на степень контроля бренда над информацией в каждой из этих точек. Особое внимание уделяется сложности отслеживания всего многообразия точек контакта, через которые проходит клиент на пути к совершению покупки. Управление этим многообразием точек с позиций единой коммуникационной среды взаимодействия бренда и потребителя является предметом исследования омниканального маркетинга. В рамках настоящего исследования автор рассматривает оценку эффективности маркетинговых каналов на этапе подготовки к покупке. Эти каналы могут быть недооценены, так как с точки зрения прямой отдачи от маркетинговых инвестиций они проигрывают каналам последнего касания перед покупкой, однако играют ключевую роль в формировании клиентского опыта, ведущего к последующим покупкам. В статье представлены результаты исследования онлайн-коммуникации на базе компании, предоставляющей образовательные услуги. Это исследование демонстрирует связь между объемом инвестиций в платные каналы продвижения и общей выручкой из онлайн-каналов. Результаты исследования подчеркивают важность омниканального подхода в современной коммуникации, где покупатель взаимодействует с брендом в различных каналах и воспринимает коммуникацию как единый непрерывный процесс даже при переключении с одного канала на другой.

На основе анализа ряда макроэкономических и отраслевых показателей устанавливается, что в январе – апреле 2024 года произошел экономический спад по сравнению с соответствующим периодом 2023 года. При этом спад усиливается от месяца к месяцу. Обращает на себя внимание то, что власть, как и в СССР, закрывает глаза на эти негативные процессы. В качестве причин спада рассматривается совокупное воздействие и конъюнктурных (западные экономические санкции, перенапряжение военными расходами) факторов, и долговременных тенденций снижения основных фондов и сокращения рабочей силы, падение квалификации кадров на всех уровнях. Дальнейшие перспективы российской экономики определяются наряду с обеспечением эффективной экономической политики и построением работоспособной государственной системы уровнем эскалации конфликта на Украине и интенсивностью экономических санкций. Рассматриваются два сценария возможного развития событий. При значительной эскалации военных действий потребуется переход к военной экономике с высоким удельным весом военных расходов в ВВП, с сокращением потребительских расходов и непроизводственных капиталовложений, с мобилизацией трудовых ресурсов в пользу вооруженных сил и военно-промышленного комплекса, вплоть до введения карточной системы на главные продовольственные товары и национализации ряда компаний. Успешность этого структурного маневра определяется организованностью и квалификацией государственного аппарата. В случае умеренной эскалации военных действий и экономических санкций радикальность структурных и институциональных изменений уменьшится.

В статье обсуждается проблема отказа от изображения красоты в современном танце. Указывается, что тема отчаяния, страха, насилия, депрессии, подавленности начинает доминировать в современном танце с момента его возникновения в 20-х годах прошлого столетия. Описываются характерные особенности движений и пластики в экспрессионистском танце, в школе М. Грэхем: сломленная вертикаль, ввернутость внутрь грудной клетки и стоп, резкость и конвульсивность движений, удары, направленные на себя, и др. В статье последовательно рассматриваются возможные причины указанной тенденции, такие как техническая легкость и доступность, меньшая энергетическая затратность «печальных танцев», а также возможность продемонстрировать оригинальность, нонконформизм, выразить социальный протест и т. п. Существует мнение, что выражение патологических мотивов, негативных переживаний, страхов в искусстве способствует освобождению от их разрушительного действия в реальной жизни. Такой подход подвергается сомнению, поскольку встречается и обратный механизм: в результате просмотра соответствующих сюжетов (например, сцен насилия) возникает заражение эмоциями, возникают образцы для подражания, снижаются пороги допустимого. Наряду с критикой ряда направлений в современном искусстве подчеркивается важность понятия уродства для культуры. Встреча с собственным несовершенством, физической, психологической, нравственной немощью играет существенную роль в духовном становлении человека. Однако современное искусство, в том числе рассмотренные танцевальные перформансы, идут по пути утверждения уродства как новой нормы и культивируют извращенную реальность «больного» творчества распадающейся личности. Выражение красоты, напротив, свойственно целостной личности, стремящейся к совершенству и воспевающей жизнь.

Доминантой творчества В.В. Розанова является религиозная центрированность исканий, вокруг которой и сгруппированы основные темы духовного поиска: тема Бога, тема мира и тема человека. Особенностью их раскрытия стала актуализация интуиции целого, реализованная в творчестве Розанова в конкретных символах, принадлежащих мирам язычества, иудаизма и христианства. Творчество Розанова, несмотря на превалирование в его описаниях религии образов конкретных материальных вещей, актуализирует возможность видения вероисповедания как феномена. Оно базируется на метафизическом фундаменте первой работы Розанова «О понимании», в которой оно рассматривается как темпорально недетерминируемый феномен, соприкосновение с которым позволяет эксплицировать человеческий Дух как целостность. Интуиция целостности и перцепция верования как определенной потенции составляет духовную основу видения Розанова в поздних произведениях, таких как «Уединенное». «Поздний» период творчества мыслителя характеризуется ее усложнением. Розанов переходит в нем от видения этого феномена как целого к видению отдельных образов язычества, иудаизма и христианства, в которых его интуиция явлена как частное содержание. Религиозные искания мыслителя в позднем творчестве оказываются инспирированы пониманием веры как определенной потенции, реализацией которой становится развитие язычества, иудаизма и христианства в истории. Этот сценарий ведет к возникновению новой религии в образовавшемся после деструкции христианства «пустом» пространстве культуры. Предощущение метафизической пустоты, связанной с концом существующих верований, составляет нерв богоискательства Розанова как трагедии. Эта интенция реализуется и в конкретных утверждениях мыслителя как абсолютизация частного, эксплицирующего целое, обусловленная интуициями потенциальности и понимания. Открытый характер поиска и акцентирование на данном феномене сближает интуиции Розанова с дискурсом классической феноменологии религии. Экспликация творчества Розанова осуществлена с помощью метода историко-философской реконструкции и герменевтического метода.

Меньше чем за век в национальном сознании французов и, соответственно, в языке формируется и закрепляется устойчивое понятие «французский сад», ставшее плодом деятельности совершенно конкретных исторических личностей (Андре Ленотра и Людовика XIV). Это понятие можно отнести к лингвокультуремам с ярко выраженным национально окрашенным семантическим значением. Цель статьи – рассмотреть этнокультурные особенности лингвокультуремы «французский сад» в качестве единицы, синтезирующей в себе лингвистическое и экстралингвистическое содержание и актуализирующей культурные фоновые знания, определить ее роль и место в национальном сознании французов, обозначить влияние на формирование французской национальной картины мира. Особое внимание уделяется роли исторических личностей в формировании и развитии феномена «французский сад». Отмечается, что понятие «французский сад» неотделимо от личности придворного садовника французского короля Людовика XIV – Андре Ленотра, самого знаменитого садовника в мировой истории, чье имя стало нарицательным.

Новизна исследования обусловлена самой постановкой вопроса: до сих пор «французский сад» в лингвокультурологическом аспекте не рассматривался. Кроме того, впервые в научный оборот вводятся неизвестные российским читателям первоисточники французских научных исследований и публикаций по теме садово-паркового искусства. Методологическую базу исследования составляет комплекс научных методов, включающий контекстуально-интерпретационный анализ, диахронический подход, метод структурно-семантического и лингвокультурологического анализа лексических единиц с национально-культурным компонентом.

В результате сопоставления теории и анализа языкового материала автор приходит к выводам о том, что на определенных этапах истории в коллективном сознании нации формируются понятия и традиции, становящиеся элементами культурного кода и формирующие основу национальной языковой картины мира. Таким понятием и тянущейся из глубины веков традицией для французов становится искусство возделывания сада, в котором особую важность приобретает его эстетическая составляющая. Сложная взаимосвязь высокого искусства и искусства утилитарного становится неотъемлемой частью повседневной жизни типичных французов.

Настоящая исследовательская работа посвящена философским мотивам в творчестве одного из ведущих деятелей культуры Серебряного века – поэта, писателя и философа Н.С. Гумилёва. Его трагическая судьба – один из примеров печальной поэтической «традиции» российской культуры (Пушкин, Лермонтов, Маяковский, Есенин и др.). В настоящей работе анализируются философско-лингвистические особенности поэтического и теоретического стиля «акмеизм», у истоков которого и стоял Николай Гумилёв. В социально-философском плане интенции Гумилёва были связаны с оформлением концепции адамизма, которая предполагала анализ человека как Личности (наиболее полно это отразилось в композициях «Капитаны», «Путь конквистадоров» и др.) в сравнении с ницшеанским «сверхчеловеком». Адамизм определяется как твердый и ясный взгляд на жизнь. Бесстрашие здесь прямо связано с этикой, духовно-нравственными ценностями, а корни его уходят в многообразие человеческого существования и структуру бытия. Гумилёв был ориентирован в своей философии на возвеличение феномена мужества. Для Ницше его лозунг «Бог умер» не означал возвеличение человека, а лишь констатировал переизбыток индивидуального в каждой личности. Гумилёв же придерживался идеи «трансцендентального человека», которая предполагала единство природной сущности Человека в синтезе с надприродными (высшими, то есть духовными) началами. Обоснование концепта трансцендентального человека и составило цель настоящей статьи. Анализ поэтических и публицистических произведений Гумилёва даёт дополнительные аргументы того, что он разделял идеи «трансцендентального человека», которые впоследствии были развиты в философии персонализма Н.А. Бердяева. Оба русских философа и писателя отстаивали идею творческого и свободного человека, способного к самоутверждению. Самоутверждение Человека для них неразрывно связано со способностью к Самопознанию. Но стоит отметить, что взгляды Бердяева и Гумилёва на роль общества и государства в жизни человека имели определенные различия.

Предметом внимания статьи является неопрагматическая эстетика – ее становление, методологические основания и специфика объекта исследования. Для раскрытия заявленной цели автор обращается к работам американского философа Ричарда Шустермана, который наиболее последовательно и отчетливо обосновывает эту философскую позицию. Американский философ, несмотря на сильное влияние аналитической школы, восстанавливает связь с прагматизмом, с эстетикой Джона Дьюи, указывает на тупики и проблемные точки аналитического подхода. В статье представлена эволюция американской философской эстетики с акцентом на переходный этап от аналитической традиции к неопрагматической. Показано, что попытка Шустермана избавиться от «платонического клейма» в философии искусства осуществляется за счет критики аналитической эстетики. Так, Шустерман приводит критические аргументы по поводу утвердившейся привычки идентифицировать искусство в его многовариантном проявлении с понятием высокого изящного искусства, ассоциированного с возвышенным и истинным искусством. Шустерман смещает фокус внимания с проблемы дефиниции искусства на аналитику эстетического опыта, что позволяет ему трансформировать эстетику в сомаэстетику – телесно ориентированную практическую философскую дисциплину. Автор приходит к выводу, что концепция сомаэстетики Шустермана возникает в полемике с фундаменталистскими основаниями в эстетике, а именно с традицией отличать объекты, произведения искусства от того, что таковыми не является, т. е. давать дефиницию искусству. Автор замечает, что ключевой фигурой для формирования теоретической базы сомаэстетики послужило знакомство Шустермана с позицией Ноэля Кэррола, который от поиска сущности искусства переходит к исследованию внутренних стандартов и мотивов искусства. Шустерман, подхватывая эту стратегию, утверждается в своей антиэссенциалистской позиции. В полемике с коллегами он смещает и переосмысливает проблемное поле эстетики, объявляя войну платонизму, критикуя греческую философскую традицию, которой мы обязаны тем, что практическая деятельность стала цениться гораздо меньше, чем теоретическая. Наряду с этим автор делает вывод о софистической стратегии и логике мышления Шустермана, приводя аргументы из работы постмодернистской исследовательницы Барбары Кассен.

Предметом исследования настоящей статьи являются художественные практики современных российских немцев, реализуемые ими в рамках фестиваля культуры «Немецкая Слобода». Доказывается, что фестивальные художественные практики принадлежат «культуре этноса» (согласно классификации В.Г. Бабакова), т. е. являются сочетанием этнического и привнесенного извне компонентов. В качестве последнего выступают художественные практики постмодернизма, такие как перформанс, хэппенинг, энвайромент и их разновидности. Научной новизной статьи является рассмотрение традиционной культуры российских немцев в контексте художественных форм, методов и приемов современности. Задачи работы включают в себя анализ художественных практик фестиваля культуры российских немцев «Немецкая Слобода» с точки зрения соотнесения этнического содержания и современных форм его подачи, а также анализ развития вышеупомянутых художественных практик в истории фестиваля. Для достижения поставленных целей и задач используется историко-генетический метод, позволяющий проследить взаимоотношение этнического традиционного и современного новаторского в художественных практиках, а также структурно-функциональный метод, демонстрирующий художественные практики современных российских немцев как неотъемлемую часть их духовной культуры. В результате анализа художественных практик фестиваля культуры российских немцев «Немецкая Слобода» делается вывод о культуре современных российских немцев как синтезе имманентного и трансцендентного, как сочетании следования социокультурному опыту предшествующих поколений (традициям) и стремления ныне живущего поколения к изменениям – новациям. «Культура этноса» современных российских немцев находится в стадии модификации и трансформации ее форм, творческого экспериментирования, поиска индивидуально-личностного начала при неизменной опоре на коллективный традиционный опыт прошлого. Семилетняя история фестиваля культуры российских немцев «Немецкая Слобода» отчетливо демонстрирует активное применение постмодернистских художественных практик, при которых искусство покидает традиционные пространства (галерею, музей, концертный или театральный зал) и завоевывает новые пространства, не обязательно связанные с искусством.

Одним из эффективных и доступных способов организации отдыха и досуга в современных условиях является массовый туризм, который подвергается влиянию общемировых трендов: глобализации, информатизации, геополитики. В статье на основе обобщения подходов отечественных и зарубежных исследователей предпринята попытка дать развернутое определение термина «массовый туризм» и конкретизировать его феномен через обоснование отличительных особенностей: численности потребителей (массовости), мотивов и целей, влияния технического прогресса, индустриализации и масштабирования туристского бизнеса. Авторы выделяют факторы, способствующие развитию современного туризма, среди которых доступность, глобализация, маркетинг и реклама, политическая обстановка, экономическая стабильность, цифровизация. Рассмотрены концептуальные подходы к возникновению и развитию массового туризма: теория общества потребления, теория мобильной социологии, «качественный туризм» и др. Среди общих принципов современного массового туризма авторы выделяют коммерческий принцип баланса интересов, учет глобальных проблем, стоящих перед человечеством, и активную социализацию туризма. Особое внимание уделяется вопросам периодизации становления массового туризма в историографии различных стран. Рассмотрено описание современного понимания массового туризма с учетом его влияния на национальные социально-экономические системы. Определены основные направления развития массового туризма на отечественном рынке туристских услуг с учетом быстро меняющихся внешних условий и факторов, что позволило выделить основные и наиболее востребованные виды туристской активности.