Идеи и Идеалы

Философия, как одно из мировоззрений, была далеко не первым способом создания описания мира. До нее существовала целая последовательность других описаний в слове. Очень важно то, что эпос постепенно вытесняет миф, а логос вытесняет эпос. Но к V в. до н.э. истину ищут философски, и именно логос становится языком философии и нового мировоззрения. Автор анализирует слова Платона из четвертой книги «Государства». Речь идет о тонком силовом устройстве человека, о тех силах – дюнамис, – которые определяют, к какой части общества относится тот или иной человек. Те, кто правит, должны развивать в себе логистикон дюнамис – силу ума, или, точнее, рассудка. Защитники и стражи – силу тюмоса, условно, духа. А вот остальные свободные граждане полиса руководствуются силой, именуемой эпитюме, т.е. желанием. В статье рассматривается движение вспять: от смены мировоззрения и революций к самому первому перевороту – битве титанов и богов. Почему философы, в общем-то, не признающие богов, оказались на их стороне? История показывает: особое возмущение греческих философов вызывал способ думать, который использовали люди ручного труда. Ничтожность ручного труда –  это исключительно мировоззренческое отношение, проявляющееся через общественное мнение правящего сословия, потому что ручной труд – это признак большинства общества: земледельцев, ремесленников и купцов. Иными словами, мы можем трактовать переворот, свершившийся в мире богов и вознесший над Землей Олимп, как борьбу прежних культов с новым культом богов воинской аристократии. Но автор убежден, что борьба за Олимп еще не завершилась. Если прислушаться, то вы услышите, что идет битва за Разум, меняющая природу человека. Потому что мы сделали выбор: быть с богами, быть их творением – человеком разумным.

В статье высказаны предложения по реформированию отечественного образования в преддверии глобальных изменений во всемирной социальной системе. При этом предложены не столько конкретные практические рекомендации, сколько методология такого реформирования на основе критики компетентностного подхода. Автор руководствовался мыслью о том, что новое возникает не путем искоренения или уничтожения старого, а рядом со старым, постепенно разрастаясь и вытесняя его. Статья состоит из трех частей. В первой части высказываются мысли о трансформации компетентностного подхода в целях приведения его в соответствие с отечественной теорией и практикой образования, что позволит соединить лучшие достижения отечественной традиции с западным опытом. Вторая часть посвящена ориентирам процесса реформирования образования. В условиях глобальных трансформаций всей социокультурной системы ориентиром может стать новый вариант культурной революции в российском обществе, которая подготовит новую индустриализацию, что реализуемо, однако, только в благоприятных условиях. В настоящее время необходимо хотя бы сохранить всё лучшее, что есть в образовательной системе, от дальнейшего разрушения. Третья часть статьи посвящена рефлексии о реформировании аспирантуры. Идея заключается в стимулировании процесса установления сетевых связей между учеными центральных и провинциальных университетов, в результате чего возникнет эффект взаимного усиления: провинциальные ученые и педагоги смогут поднять свой научный уровень, а ученые из столиц получат новые возможности влиять на гражданское общество, формирующееся в России.

Философское наследие крупного французского философа Жильбера Симондона медленно, но неуклонно осваивается отечественной философией. В предлагаемой статье мы попытаемся разобрать один из важных сюжетов, связанный с ключевой проблемой, поднимаемой Симондоном, – проблемой индивидуации. Рассматривается происхождение индивидуализированных сущих в свете такого важного для философской стратегии Симондона концепта, как трансдукция, с привлечением также и других сопутствующих представлений. В ходе повествования будет рассмотрено то, как трансдукция понималась в психологических исследованиях французского ученого Жана Пиаже. Также будет показано, что хотя Симондон писал до появления исследований, относящихся к сложности, хаосу и самоорганизации, и не говорил прямо о междисциплинарности, тем не менее смело можно сказать, что его творчество можно рассматривать как непосредственную предтечу этих направлений в науке. Более того, его работа может предложить им некую онтологию, которая фундирует те выводы, к которым приходят эти дисциплины, учитывая неизменный интерес Симондона к кибернетике и термодинамике как предшественникам данных научных стратегий. Примером тому может служить специфически истолковываемая теория фазовых переходов, предлагаемая Симондоном. Кроме того, Симондон полагает, что не существует неизменных организаций, а есть только процессы организации. Трансдукция формирует связь между такими процессами. Она удерживает последние в метастабильном состоянии, которое сохраняется в течение долгого времени. Одновременно механизмы трансдукции постоянно оказывают влияние на организацию и вызывают в ней порой значительные изменения. Потому размышления Симондона о трансдукции (в неживых, живых и социальных образованиях) весьма важны и современны.

В статье исследуются современные трансформации научной сферы. Подробно анализируется популярный среди социальных исследователей науки тезис об «эпохальном переломе» («epochal break») в развитии этого социального института, специфика трансформационных процессов, хронология происходящих изменений. Что касается хронологических границ исследуемого феномена, речь, как правило, идет о рубеже 1970–1980-х гг. На основе критического анализа ряда публикаций зарубежных авторов подробно обсуждаются такие концепции, как «наука 2-го рода», «постнормальная наука», «тройная спираль», «постмодернистский примат технологий». Значительное внимание уделено чрезвычайно актуальному вопросу о том, в какой мере названные изменения характерны для современной российской науки. Полученные результаты позволяют предложить релевантные теоретико-методологические рамки для описания специфики ее развития в постсоветское время. Большое внимание уделено также влиянию неолиберальной идеологии и экономической политики на сферу науки. Приводятся доказательства того, что научная политика в странах с развитой экономикой проникнута неолиберальным духом, вследствие чего для науки всё более характерной становится стремительная эволюция в сторону коммерциализации. Показано, каким образом практика производства и распространения научных знаний всё активнее переводится на рыночные принципы планирования, финансирования и оценки результатов. Как следствие, идет трансформация традиционного «этоса науки» и взаимоотношений внутри научного сообщества. Показано, что большинство реформ в области фундаментальной науки в России начиная с 1992 г. планировалось и проводилось также в русле неолиберализма; в частности, объем свободно циркулирующей информации в институтах РАН существенно снизился как за счет введения ограничений со стороны заказчиков исследований, так и в результате усиления конкуренции между исследователями.

В статье рассматривается аргументация австралийского исследователя Джона Бигелоу, с помощью которой он стремится доказать наличие закономерных связей между композиционной структурой цикла из 154 сонетов Уильяма Шекспира и системой модальных ладов в версии выдающегося современника Шекспира, композитора и музыкального теоретика Томаса Морли, служивших основой музыкальной теории того времени. Отмечается, что Дж. Бигелоу сумел обосновать наличие таких связей, особенно наглядно представленных им на примере отношений первых восьми сонетов и сонета № 145 с интервальной структурой соответствующих модальных ладов и особенностей звучания тритона, а также слухового восприятия отдельных нетемперированных терций и кварт. Вместе с тем указывается на определенную нестрогость доводов Бигелоу и отсутствие в его аргументации принципа всеобщности, поскольку изложенные исследователем доводы и наблюдения касаются не всего цикла из 154 сонетов, а только малой их части. Отмечено, что выводы Бигелоу заслуживают внимания, а исследование цикла сонетов может быть продолжено в данном направлении, что, возможно, приведет к более полному пониманию его композиционной организации.

Сонеты Шекспира (1609 г.) содержат несколько рифмующихся форм, которые в то время считались «аномалиями». В списке правил для поэтических произведений, опубликованном в 1585 году, самым первым запретом, установленным королем Шотландии Яковом VI (в 1603 году Яков VI Шотландский стал Яковом I Английским), было то, что слог никогда не должен рифмоваться с самим собой. И все же в сонетах Шекспира самый первый из запретов короля Якова нарушается – редко, но с определенной регулярностью. Если порядок сонетов Шекспира выровнять с последовательностью нот в музыкальных шкалах для канонической серии «ладов» Ренессанса, то места рифм-аномалий Шекспира уверенно совпадают с местоположениями нот, которые значительно расходятся с тоникой, которая соответствует музыкальной теории, опубликованной в 1619 г. астрономом Иоганнесом Кеплером. Шедевр Кеплера «Гармония мира» (1619 г.) был посвящен королю Англии Якову I. Эта работа начинается с посвящения королю Якову, в котором знаменитые политические успехи короля Якова были приписаны его пониманию «небесных гармоний». В статье утверждается, что последовательность сонетов Шекспира представляет собой «микрокосм», который формально перекликается с кеплеровской теорией «макрокосма» и «гармонией сфер». Если бы Шекспир мог каким-то образом довести формы в этом «микрокосме» до сведения потенциальных покровителей из окружения короля Якова, у него были основания надеяться, что это могло бы заслужить благосклонность тех из них, кто, подобно Кеплеру,  разделял интерес к Платону.

В статье приводится критический анализ тезиса о конфликте между наукой и богословием. Тезис восходит к авторам второй половины XIX века, таким как Томас Гексли, Джон Дрейпер и Эндрю Уайт, и в дальнейшем активно эксплуатировался в советское время. На примере истории геологии и эволюционного учения в XIX веке демонстрируется несостоятельность этого тезиса. Вместо того чтобы конфликтовать с наукой своего времени, духовенство XIX века зачастую искало пути примирения с ней, а в некоторых случаях личным участием в научных исследованиях способствовало ее прогрессу. В этом отношении особенно показателен пример англиканского геолога и священника Уильяма Бакленда, который в своих исследованиях руководствовался библейским представлением о потопе, однако затем под давлением новых фактов сумел отказаться от него. По мере профессионализации науки значение той роли, которую играли религиозные деятели в качестве исследователей и естествоиспытателей, значительно уменьшилось. Тем не менее религиозные идеи продолжали занимать важное место в мировоззрении профессиональных палеонтологов и ученых-эволюционистов. В частности, концепция творения через эволюцию, призванная примирить христианскую веру с выводами естественных наук, была создана еще до того, как Дарвин выступил со своей эволюционной теорией, а затем активно использовалась такими убежденными дарвинистами, как американский ботаник Аза Грей и британский натуралист Альфред Уоллес. Поэтому было бы неправильно делать вывод о несовместимости науки и религии в целом, исходя из неприятия теории эволюции и других научных идей отдельными представителями религиозного лагеря.

В публикации представлен обзор международной научной конференции «Человек в мире нейротехнологий: социальные и этические проблемы». Это один из первых   междисциплинарных форумов, где вопросы, возникающие в контексте развития нейронаук, обсуждали философы, этики, медицинские специалисты.  Конференция открыла новую тематику для гуманитарных исследований. Участники конференции часто вспоминали Б.Г. Юдина, потому что в разработке подходов к новому направлению его идеи были особенно востребованы. Б.Г. Юдина мы по праву считаем одним из основоположников биоэтики в России. На этой конференции были заложены основы изучения этических, антропологических и социальных проблем в нейронауках и нейротехнологиях – области, которая выходит за рамки биомедицины и заявляет о себе в качестве актуальнейшего тренда современных исследований. В задачи нейроэтики входит определение, оценка и менеджмент социогуманитарных рисков разнообразных научных направлений с префиксом нейро-, возникающих в свете новейших исследований мозга. За рубежом нейроэтика уже имеет статус сложившегося междисциплинарного направления, однако в нашей стране она делает первые шаги. Состоявшаяся в Москве международная научная конференция стала одним из первых значимых событий в ее становлении. Представлены основные тезисы наиболее значимых выступлений участников.

Развитие био- и нейротехнологий существенно меняет человеческую реальность и представления о самом человеке, создавая не только новые возможности, но и угрозы. В этих условиях новое звучание приобретает проблема дискриминации. В данной статье рассмотрен вопрос о потенциале нейроэтики в исследовании и предупреждении дискриминации, связанной с развитием нейронаук и нейротехнологий. Неопределенность дисциплинарной онтологии современной нейроэтики требует обращения к этому вопросу через призму различных трактовок ее методологии и предметного поля. Методология исследования опирается на две ключевые идеи: 1) трансдисциплинарность является реализацией философской методологии мышления в постнаучной реальности; 2) нравственные и правовые проблемы должны рассматриваться в гуманитарном измерении. Человек при этом понимается как существо особого рода, уникальным образом объединяющее в своем бытии противоположные характеристики: биологическое и социальное, естественное и искусственное, индивидуальное и коллективное, субъективное и объективное. Поэтому эффективной представляется диалектическая методология мышления. Эмпирическая база исследования – публикации, поднимающие вопросы дискриминации в связи с развитием нейронаук и нейротехнологий. Автор предполагает, что сложная природа феномена дискриминации обусловлена 1) гетерогенностью социальной реальности; 2) противоречивой биосоциальной природой человека, предполагающей взаимодействие по типу «конкуренция-сотрудничество»; 3) мировоззренческими установками и представлениями, обосновывающими и закрепляющими в культуре значимость некоторых различий и специфическое отношение к ним. Наши регулятивные возможности в вопросах дискриминации связаны с мировоззрением и культурными механизмами организации социальной жизнедеятельности. В статье проанализированы перспективы политической, идеологической, этической, научной и биоэтической постановки проблемы. Показано, что биоэтическая в наибольшей степени отвечает современным социальным процессам, предполагающим быструю трансформацию социокультурных способов бытия и его осмысления и технологизацию всех сторон человеческой жизнедеятельности и самой человеческой природы. Трактовка нейроэтики как новой этики нейробудущего, или же как способа редукции этических феноменов исключительно к нейрофизиологическими процессам, порождает риски дискриминации. Это связано с тем, что такая трактовка предполагает утрату субъектного характера человеческой деятельности и/или абсолютизацию единичного либо общего в понимании блага. Подобные представления допускают власть политического, идеологического или научного дискурса, что неизбежно влечет формирование дискриминирующего отношения и соответствующих практик.  Нейроэтика, понимаемая как этика нейроисследований и нейровмешательств, обладает невысоким потенциалом предупреждения дискриминации, который сводится к накоплению прецедентных практик и проблемных ситуаций, обусловленных новыми возможностями нейронаук и трансфером их результатов в различные социальные сферы. Только нейроэтика как часть биоэтического дискурса на новом проблемном поле дает теоретическую и методологическую возможность просчитывать и предупреждать возможные риски дискриминации.

Проблему нормы нельзя считать разрешенной. Особое значение приобретает философское осмысление понятия нормы и ненормальности. Эти два понятия следует обсуждать вместе. Методом исследования послужил анализ нормы и ненормальности в психиатрии и фантастике. В психиатрии фактически имеются только болезни, классификация которых складывалась способом социального конструирования. Представления о норме различны в разных видах психиатрии: в государственной это отсутствие претензий социума к индивиду, в коммерческой – психический комфорт самого пациента, в научной действует статистический критерий. Фантастика – это жанр, в котором норма специально ставится под вопрос. Показано, что статистический критерий не работает для конституирования нормы. Выделяются критерии нормы. Во-первых, норма как возможность коммуникации. Фантастика предлагает для коммуникации ситуации различных культур и различных типов разума. В психиатрической ситуации также возможна коммуникация врача и пациента. Для этого врач должен осторожно и деликатно уловить смещенный вектор смыслов пациента. Он должен относиться к больному, как к человеку. Когда больной закрывается, дело врача – осторожно обойти защиту, не нарушая ее. Во-вторых, норма как возможность совместной деятельности. Взаимопонимание героев фантастических произведений возрастает в результате совместной деятельности. Для психического больного важна совместная деятельность с членами семьи и большим социумом в процессе инклюзии. В-третьих, норма как адекватность. Именно адекватный человек имеет гибкий личностный стержень, позволяющий ему открыться новому опыту. Адекватность больного следует постоянно повышать теми же осторожными приемами, что и в коммуникации. Новизна подхода заключается прежде всего в исключении статистического критерия нормы и введении критерия взаимопонимания и взаимодействия. Вводится также понятие адекватности, которое строится на основе отношения к миру, открытости ему и готовности взаимодействовать с ним. Фантастические миры являются моделью ненормальности, а сюжеты фантастических произведений – мысленной лабораторией по осмыслению и преодолению взаимной ненормальности различных культур и разумов.